День России: Практикум по конституционному праву. Часть 3

В субботу позвонил аноним и сказал, что в четверг Московский городской суд рассмотрит мою жалобу. Зайдя на сайт суда, никакой информации об этом я не обнаружил. 

Пранкеры? Вряд ли…

***

Я уже писал, как меня задержали в День России 12 июня 2019 года на манифестации в поддержку Ивана Голунова и против фабрикации уголовных дел полицией. 

Фото 8, приобщенное к материалам дела. Секунда до задержания

Как стало ясно после событий 3 августа 2019 года, мое задержание пришлось на короткий переходный период в истории и современной России, когда полиция (или Росгвардия?) уже начала задерживать не только активистов, но и всех присутствующих на оппозиционной акции, однако при этом еще не начала в массовом порядке избивать задерживаемых дубинками. (Так что, будем считать, мне повезло.) Впрочем, не факт, что переходный период закончился; возможно, конечная точка этого пути еще не достигнута.

Писал я и о том, как судья Мещанского районного суда на основании составленного полицией протокола оштрафовала меня за участие в манифестации. И вот, видимо, подошло время рассмотрения моей жалобы на постановление о штрафе. (Полный текст жалобы я выкладывал в прошлом выпуске «Дня России».)

За пару дней до заседания на сайте Мосгорсуда все же появилась официальная информация о времени и месте проведения процесса, а также фамилия судьи. В Мещанском суде, замечу, аналогичную информацию опубликовали через пару дней после процесса.

Сделав поиск в справочной правовой системе, я обнаружил, что этот судья работает в Мосгорсуде с 2014 года. За это время он принял, единолично или в составе коллегии, около 5 тысяч судебных актов (в среднем по четыре за рабочий день), из которых лишь 21 был отменен. Судья работает практически безошибочно! 

Там же я узнал, что этот судья не новичок в вопросах митингов и демонстраций. За время своей работы в Мосгорсуде он принял 17 решений по жалобам на привлечение к административной ответственности за манифестации (ст. 20.2 КоАП). (Одну из частей данной статьи вменили и мне.) Все эти решения были приняты в период с 2017 года.

Статистика по исходам дел оказалась довольно убедительной:

• в удовлетворении требований отказано – 17 дел;
• требования жалобы удовлетворены – 0 дел.

***

Вооруженный этими познаниями, а также несколькими заранее подготовленными ходатайствами, утром в четверг 8 августа 2019 года я отправился в Мосгорсуд. Со мной был мой сын, теперь уже студент ВШЭ, и четырнадцатилетняя племянница. Любознательной девушке было интересно познакомиться с принципами действия российской судебной системы. 

В коридоре перед залом суда я встретил Михаила Бирюкова, адвоката, оказавшего мне и моим товарищам по несчастью неоценимую помощь в отделении полиции и в суде первой инстанции. Увы, сегодня на моем процессе он присутствовать не мог, поскольку в это же время был занят в куда более тяжелом деле примерно на ту же тему. 

Вскоре моя маленькая группа поддержки увеличилась вдвое: к ней присоединились мои коллеги Владимир Багаев и Максим Маляр. И еще одна приятная встреча: в коридоре я увидел общительного парня, с которым мы вместе сидели в автозаке, в отделении, а потом и в суде первой инстанции в ожидании своей очереди. Сегодня ему было назначено на 10 минут раньше меня. 

Впрочем, расписание с самого начала оказалось безнадежно нарушенным. Я был двадцатым в очереди. Заседания начались в 10:00, мое было назначено на 10:50. Итого по две с половиной минуты на процесс. Разумеется, в этот норматив судья не уложился: по состоянию на 10:30 все еще шел процесс, назначенный на 10:00.

Состав участников дел, судя по номерам статей КоАП, был довольно разнообразный: мелкое хулиганство, нарушение правил бухгалтерских операций, нарушение миграционных требований, побои, нарушения ПДД и т.п. Было и несколько участников несогласованных манифестаций. 

Стало ясно, что ожидание затянется надолго. В коридоре завязалось несколько оживленных дискуссий. Мы с коллегами обсуждали вопросы правовой определенности в гражданском и публичном праве. Мой общительный знакомый вступил в дискуссию с участником другого процесса (побои), который обозначил себя как наш политический оппонент. Каких конкретно взглядов он придерживался, осталось неясным, но нас он предупредил о том, что за нашими спинами могут скрываться террористы.

Из зала суда вышла адвокат одного из манифестантов (сам обвиняемый в суде отсутствовал). Она объявила, что «судья хороший». Неужели удовлетворил жалобу? Нет, конечно, но все внимательно выслушал! А напоследок сказал: вы можете обжаловать решение там-то и там-то в такие-то сроки, а потом сложить все эти документы в стопку и отправить их в ЕСПЧ, там примут настоящее решение. (За что купил, за то продаю, сам не слышал.)

Приближалось время обеда. Мы уже изрядно проголодались, но уходить было нельзя: вдруг пропустишь очередь! 

Вышел из зала суда мой общительный товарищ. Жалобу отклонили, насчет ЕСПЧ напутствие дали. 

И вот вызывают меня! 

Мы с моей слегка поредевшей группой поддержки (Владимиру к тому времени уже пришлось уйти) вошли в зал…

***

Обычной судейской скороговоркой судья «зачитал права» (причем начал читать еще до того, как мы дошли до своих стульев) и дал мне на подпись соответствующую бумагу. После выполнения формальностей, таких как идентификация обвиняемого, судья предложил заявлять ходатайства.

Я заявил несколько ходатайств, отклоненных в первой инстанции (об участии в процессе представителя обвинения, о вызове свидетелей-полицейских, о ведении протокола заседания), а также два новых. В первом я просил о приобщении видеоматериалов (адвокат истребовал записи с камер наблюдения на месте задержания); во втором - о приобщении дополнения к жалобе (по совету коллеги я перечислил нарушенные в моем деле статьи Европейской Конвенции о правах человека). Судья, недолго думая, дополнение приобщил, все остальные ходатайства отклонил. 

После этого началась основная часть судебных слушаний. Она заключалась в том, что судья прочитал вслух, но очень тихо (подозреваю, что зрители вообще ничего не разобрали), мою жалобу. Жалоба была довольно длинная, но прочитал ее судья почти полностью. Включая даже фразу «рассмотрим в некоторых деталях этот удивительный с точки зрения принципа состязательности процесс». 

Читал судья почти не слышно и не очень разборчиво, но с выражением, можно даже сказать, с чувством. Могло сложиться впечатление, что судья разделяет убеждения автора жалобы. Действительно, хороший судья!

После прочтения жалобы судья дал слово мне. Я произнес небольшую речь, почти дословный пересказ которой привожу ниже. 

После этого судья объявил о своем решении. В удовлетворении моих требований он отказал, наложенный на меня штраф утвердил. Насчет ЕСПЧ ничего не посоветовал, возможно, полагая, что я и сам все знаю.

На этом процесс завершился. В общей сложности он занял минут 20. Вышли из зала мы около 14:00.

Попрощавшись с Максимом, а также с адвокатом Михаилом Бирюковым, который как раз давал интервью перед зданием суда после завершения своего тяжелого процесса, мы с семейством с некоторым облегчением отправились в «Бургер Кинг»…

***

Моя речь (почти дословно)

«Уважаемый суд!

Я считаю, что мои доводы не были надлежащим образом рассмотрены судьей первой инстанции. Эти доводы следующие.

1. Запрет мирной манифестации, в которой я принял участие, изначально был неконституционен.
2. Я не совершал действий, предусмотренных вменяемой мне нормой КоАП (помехи транспорту и пешеходам).
3. При моем задержании и последующем оформлении документов полицейские совершили многочисленные правонарушения, включая фальсификацию доказательств.

Кроме того, я считаю, что судья первой инстанции совершила ряд процессуальных ошибок, приведших ее к неверному решению. Не буду их сейчас перечислять, они подробно обсуждаются в моей жалобе. Надеюсь, все мои аргументы найдут отражение в судебном акте. 

Остановлюсь лишь на одном моменте. На мой взгляд, он важен не только для этого дела, но и для всей системы российского правосудия в целом. Речь идет о фальсификации доказательств.

Я не отрицаю своего участия в несогласованной акции, но такое участие не является единственным элементом вменяемого мне правонарушения. Чем же доказываются обстоятельства правонарушения? Из материалов дела видно, что практически все доказательства обвинения – фальшивые.

Во-первых, рапорт и объяснения полицейского, имеющиеся в деле, составлены «под копирку» (думаю, суд сегодня в других делах еще увидит немало буквально тождественных документов) и не имеют никакого отношения к реальным обстоятельствам моего задержания. Не совпадает ни время, ни место, ни фактические обстоятельства задержания. Это очевидно из сопоставления этих документов с показаниями реальных свидетелей и моим фоторепортажем. 

Вообще нет никаких оснований полагать, что именно этот полицейский задерживал именно меня или вообще когда-либо меня видел. Собственно, в рапорте этого и не утверждается, там лишь сообщается, что я «был задержан» (кем – неизвестно).

В отделении у нас просто собрали паспортные данные, а потом полицейские без нас составили свои рапорты и протоколы, вставив туда эти данные. По-видимому, у полицейских не было никакой практической возможности идентифицировать именно «своих» задержанных, отсюда и тождественные тексты рапортов.

Вывод – упомянутые полицейские документы подложные и являются недопустимыми доказательствами. А равно и производный от них протокол об административном правонарушении, составитель которого в части обстоятельств дела просто переписал текст рапорта.

Это совершенно обесценивает и без того голословные утверждения неизвестного мне автора текста рапорта о том, что я якобы «создал помехи» на четырех станциях метро и остановках транспорта. Между тем никаких других доказательств таких «помех», создаваемых мною или кем-либо еще, в деле нет. А создание «помех» являются необходимым элементом правонарушения, предусмотренного вменяемой мне нормой КоАП.

Кроме того, в деле имеются доказательства внесения несанкционированных исправлений в протокол о доставлении (с целью прикрыть неверные сведения о времени доставления в протоколе о задержании). Сама по себе эта фальсификация относительно скромная, но она демонстрирует толерантное отношение полиции к подделке доказательств и косвенно подтверждает сомнения в достоверности остальных полицейских документов.

Уважаемый суд, в данном деле обвинение полностью основано на сфабрикованных доказательствах. По-моему, суд не обязан этого терпеть.

Хорош закон или плох, хороша его интерпретация или плоха, можно обсуждать. Несомненно одно: суд должен применять правовую норму к надежно установленным фактам, а не к фальшивкам. 

Мне кажется, пора дать по рукам зарвавшимся полицейским и дать понять, что суды не готовы принимать заведомо ложных доказательств даже от полиции.

На этом у меня все, спасибо за внимание.»