Судебная коллегия по уголовным делам Первого кассационного суда общей юрисдикции в составе:
председательствующего судьи Безгиной Е.Ю.,
судей: Разуваева А.В., Батулиной Е.Н.,
при секретаре П.,
с участием:
прокурора кассационного отдела управления Генеральной прокуратуры РФ Степанова Д.П.,
осужденного Г.М.А., посредством видеоконференц-связи,
защитника осужденного Г.М.А. - адвоката Татаровича И.А., представившего удостоверение N 0816 от 27 декабря 2002 года и ордер N 133 от 18 апреля 2022 года,
представителя потерпевшего АО "Транснефть - Дружба" И. по доверенности N 945 от 10 декабря 2020 года, посредством видеоконференц-связи,
рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационной жалобе защитника осужденного Г.М.А. - адвоката Татаровича И.А. на приговор Новоусманского районного суда Воронежской области от 24 сентября 2021 года и апелляционное определение Воронежского областного суда от 11 марта 2022 года.
По приговору Новоусманского районного суда Воронежской области от 24 сентября 2021 года
Г.М.А., родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданин РФ, имеющих двоих малолетних детей, зарегистрированный и проживавший по адресу: <адрес>, несудимый,
осужден по п. п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ к лишению свободы сроком на 6 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима со штрафом в размере 500 000 рублей.
Срок наказания исчислен с даты вступления приговора в законную силу.
Мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении изменена на заключение под стражу, взят под стражу в зале суда.
В соответствии с п. "б" ч. 3.1 и ч. 3.4 ст. 72 УК РФ зачтены в срок лишения свободы периоды с 8 августа 2018 года по 6 февраля 2019 года включительно и с 24 сентября 2021 года по день вступления приговора в законную силу, из расчета один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима, а также период с 7 февраля 2019 года по 6 июня 2019 года включительно из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день отбывания наказания в виде лишения свободы;
Взыскано с Г.М.А., О., Ш.М. солидарно в счет компенсации причиненного преступлением ущерба в пользу АО "Транснефть-Дружба" - 929 062,43 рубля, АО "Транснефтепродукт" - 14 479 017,33 рубля, обращено взыскание на арестованное имущество Г.М.А. в размере взысканной суммы, а именно на: земельные участки с кадастровыми номерами: N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N, N; здания с кадастровыми номерами:
N (<адрес>); N (<адрес>); N (<адрес>); квартиру по адресу: <адрес> кадастровый номер N)
Разрешен вопрос о судьбе вещественных доказательств.
Апелляционным определением Воронежского областного суда от 11 марта 2022 года приговор изменен: в соответствии с п. "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ признано обстоятельством, смягчающим наказание осужденному Г.М.А., добровольное полное возмещение имущественного ущерба, причиненного в результате совершенного преступления; смягчено Г.М.А. основное наказание до 5 лет 6 месяцев лишения свободы. Приговор в части обращения взыскания на арестованное имущество осужденного Г.М.А. отменен; передано уголовное дело в части обращения взыскания на арестованное имущество осужденного Г.М.А. на рассмотрение в порядке, предусмотренном ст. ст. 397, 399 УПК РФ, в тот же суд в ином составе суда.
В остальном приговор оставлен без изменения.
По этому же делу осуждены Ш.М. и О., судебные решения в отношении которых не обжалуются.
Заслушав доклад судьи Разуваева А.В., изложившего содержание судебных решений, доводы кассационной жалобы защитника осужденного, возражений прокурора и представителя потерпевшего, выступление осужденного и его защитника - адвоката Татаровича И.А., поддержавших доводы кассационной жалобы и просивших судебные решения отменить и возвратить уголовное дело прокурору, мнение прокурора Степанова Д.П., возражавшего против удовлетворения кассационной жалобы и просившего судебные решения оставить без изменения, судебная коллегия
установила:
по приговору Г.М.А. признан виновным в краже чужого имущества, совершенной из нефтепродуктопровода, организованной группой в особо крупном размере.
Преступление совершено в Новоусманском районе Воронежской области в период времени и при обстоятельствах, изложенных в приговоре.
В кассационной жалобе защитник осужденного Г.М.А. - адвокат Татарович И.А. считает судебные решения постановленными с нарушением норм уголовного и уголовно-процессуального законов. Утверждает, что судебное следствие проведено с обвинительным уклоном, так как судом дополнительно вменены квалифицирующие признаки использование технических средств, а также конспирация путем общения на национальном (даргинском) языке и изменен объем предъявленного обвинения в части количества похищенного. Указывает, что выводы судов первой и апелляционных инстанций о виновности осужденного основаны на недопустимых доказательствах, в том числе протоколах допросов осужденного Ш.М., так как содержат недостоверную информацию о времени и месте проведения указанных следственных действий, а участие при этом защитника Ш.М. по назначению адвоката Куракиной Г.С. вызывает сомнения, поскольку согласно заключению специалиста ФИО10 все подписи от имени ФИО11 в указанных протоколах выполнены разными лицами, а Ш.М. в суде апелляционной инстанции показал, что адвокат Куракина Г.С. не присутствовала при проведении следователем следственных действий с его участием, а все соответствующие протоколы подписывались им "задним числом" в то время, когда он уже находился под домашним арестом. Отмечает, что положенные в основу приговора заключение к техническому расследованию и выполненное на его основании заключение расчетно-технической экспертизы, выполненное экспертом ФИО12, не могут являться доказательствами, подтверждающими количество и стоимость якобы изъятого из МНПП "Никольское - Воронеж" дизельного топлива в инкриминируемый период, так как эксперт ФИО12 является работником (начальником отдела) АО "Транснефть-Верхняя Волга", что свидетельствует о его заинтересованности ввиду материальной и служебной зависимости от ПАО "Транснефть", которое является контролирующим лицом в отношении АО "Транснефть-Дружба" и АО "Транснефтепродукт" (потерпевших по уголовному делу). Отмечает, что указанное заключение эксперта основано на противоречащих материалам уголовного дела акте технического расследования обнаруженной несанкционированной врезки и справке по несанкционированной врезке, составленных сотрудником потерпевшего АО "Транснефть- Дружба" ФИО13, содержащих неверные данные о диаметре отводного шлейфа, как и не зафиксирована разность высотных отметок между точкой начала и точкой окончания отвода, параметрах трубопровода, повлекших недостоверность расчетов, что подтверждается справкой - заключением специалиста ФИО41 и его показаниями в судебном заседании, заключениями специалистов ФИО14, ФИО15 При этом судом не учтено, что в период с ноября по март указанный трубопровод залегал в промерзшем грунте, имеющем минусовые температуры по шкале Цельсия, исключающем прохождение по нему дизельного топлива, и из текста заключения не следуют даты, когда якобы происходили отборы топлива, объем, масса и стоимость ДТ в период с мая 2015 года по март 2017 года, что свидетельствует о неотносимости заключения эксперта к предмету доказывания по настоящему уголовному делу. Считает, что использованная экспертом ФИО12 методика, утвержденная Приказом Министерства энергетики РФ N 167 от 6 июня 2001 года не подлежала применению, так как отсутствуют сведения о ее научной обоснованности и достоверности, как и использованный экспертом программный комплекс "Хакер", что подтверждено заключением специалиста ФИО16 Обращает внимание, что обвинительное заключение составлено с нарушением требований УПК РФ, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения согласно п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, поскольку в тексте обвинительного заключения содержится существенное противоречие по количеству похищенного топлива, являющееся препятствием для разрешения дела по существу, так как количество похищенного топлива, установленное судом, не соответствует ни одной из цифр, указанных в обвинительном заключении. При этом существенное уменьшение количества якобы похищенного топлива, не повлекло снижение стоимости похищенного. Считает, что выводы суда о виновности Г.М.А. в инкриминируемом ему преступлении не подтверждаются исследованными в судебном заседании доказательствами, так как не доказано изъятие дизельного топлива из нефтепродуктопровода через обнаруженную врезку и причинение ущерба организациям. В обвинительном заключении отсутствуют конкретные даты (периоды) времени, когда из трубопровода якобы отбиралось топливо и количество отобранного таким образом топлива по каждому из периодов, установление которых вызывает сомнение, что не соотносится с объективными данными, связанными с работой МНПП "Никольское - Воронеж", количеством поступившего в трубопровод топлива, количеством полученного из трубопровода топлива, количеством топлива, утраченного в следствии естественных потерь. При этом до момента обнаружения врезки в трубопровод и проведения оперативной проверки по указанному факту фактов хищения топлива самими сотрудниками компании АО "Транснефть-Дружба" не выявлялось. Заключением судебной физико-химической экспертизы N 4095, выполненным экспертом ФИО17, установлено, что цетановое число топлива, находившегося в нефтепродуктопроводе, не соответствует изъятым на территории ООО "Сатурн" пробам дизельного топлива, что опровергает версию стороны обвинения о том, что изъятое из бензовоза ФИО18 и резервуаров, находившихся в кормоцехе на территории ООО "Сатурн", топливо было получено из указанного нефтепродуктопровода. При этом сама техническая возможность изъятия топлива из МНПП "Никольское - Воронеж" через врезку, обнаруженную 7 марта 2017 года материалами дела не доказана и является не более, чем предположением стороны обвинения. Обращает внимание, что исследованными в ходе судебного следствия доказательствами опровергается утверждение стороны обвинения о том, что организации, в разное время владевшие МНПП "Никольское-Воронеж" ОАО "Юго-Запад Транснефтепродукт", АО "Транснефтепродукт-Самара" и АО "Транснефть-Дружба", являлись собственниками находившегося в нем всего объема дизельного топлива и причинении им ущерба, так как в материалах дела отсутствуют акты инвентаризации, протоколы о недостаче топлива, данные бухгалтерских балансов, указывающих на причинение ущерба, претензии контрагентов, сведения о выплатах, произведенных в адрес контрагентов в счет возмещения недостачи топлива. Следовательно стороной обвинения не доказан факт причинения потерпевшим организациям имущественного ущерба, что исключает наличие состава преступления, предусмотренного ст. 158 УК РФ. Отмечает, что протокол допроса свидетеля ФИО18 не может являться доказательством по настоящему уголовному делу, так как в судебном заседании он от данных им в ходе предварительного расследования показаний отказался, пояснив, что они были даны под давлением следователя. При этом установлено, что ФИО18 неоднократно выезжал в г. Липецк на пустом бензовозе для его ремонта, что подтверждается записями телефонных переговоров, полученных в ходе проведения ОРМ. Обращает внимание, что доказательств наполнения бензовоза топливом из резервуаров, установленных в здании кормоцеха ООО "Сатурн", куда оно поступало из врезки в МНПП "Никольское - Воронеж", не представлено и стороной обвинения не опровергнута версия подсудимых Г.М.А., Ш.М. и О. о приобретении в Нефтекумском районе Ставропольского края дизельного топлива, часть которого была реализована ими ФИО19, а остальная часть осталась в резервуарах и в бензовозе. Утверждает, что выводы суда первой инстанции о совершении подсудимыми хищения в составе организованной преступной группы несостоятельны. Суд первой инстанции неправомерно положил в основу приговора показания Г.М.А., О. и Ш.М. на предварительном следствии, от которых они в ходе судебного следствия отказались, пояснив, что оговорили себя под давлением сотрудников УФСБ России. Отмечает, что в нарушение требований ч. 3 ст. 259 УПК РФ изложенные в протоколах судебных заседаний сведения искажены, либо не полно изложены показания свидетелей, при этом суд первой инстанции неправомерно, в нарушение требований ст. 260 УПК РФ при вынесении постановления от 24 сентября 2021 года отказал в удостоверении представленных защитой замечаний на протокол судебного заседания, не дав правовой оценки замечаниям. Указывает, что Г.М.А. назначено чрезмерно суровое наказание в виде реального лишения свободы без учета смягчающих наказание обстоятельств, которые являются исключительными и дают основания для применения ч. 6 ст. 15, ст. 64 УК РФ. Просит судебные решения отменить и возвратить уголовное дело прокурору.
В возражениях на кассационную жалобу защитника осужденного прокурор Асадова Т.И. указывают на необоснованность доводов жалобы, просит оставить ее без удовлетворения, а судебные решения - без изменения.
В возражениях на кассационную жалобу защитника осужденного представитель потерпевшего И. считает жалобу необоснованной и просит оставить ее без удовлетворения, а судебные решения - без изменения.
Изучив материалы уголовного дела, проверив доводы кассационной жалобы и возражений прокурора, представителя потерпевшего на нее, выслушав участников процесса, судебная коллегия приходит к следующему.
Согласно ст. 401.1 УПК РФ при рассмотрении кассационных жалобы, представления суд проверяет законность судебных решений, то есть правильность применения норм уголовного и уголовно-процессуального законов.
Вывод суда о виновности Г.М.А. в совершении преступления, за которое он осужден, подтверждается совокупностью исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре доказательств: показаниями осужденного Г.М.А. на предварительном следствии, согласно которым, узнав в мае 2015 года с О. и Ш.М. о наличии незаконной врезки в трубопровод, от которой пролегал гидравлический шланг в помещение кормоцеха ООО "Сатурн", они с ФИО22 договорились воспользоваться незаконной врезкой для хищения дизельного топлива, сбыт которого осуществляли в период с июня 2015 года по 7 марта 2017 года в г. Липецк и в г. Нефтекумск; показаниями осужденных О., Ш.М. на предварительном следствии о том, что в мае 2015 года, обнаружив в помещении кормоцеха на территории ООО "Сатурн" гидравлический шланг от незаконной врезки в нефтепродуктопровод, сообщили об этом Г.М.А. и с его согласия вместе с ним и ФИО22 стали использовать незаконную врезку в нефтепродуктопровод для получения прибыли с июня 2015 года по 7 марта 2017 года; показаниями представителя потерпевших АО "Транснефть-Дружба" и АО "Транснефтепродукт" И., согласно которым в период с 2013 года по 2017 год несколько раз зафиксировано срабатывание датчиков утечек нефтепродукта, происходивших через незаконную врезку в нефтепродуктопровод, к которой присоединялся гибкий шланг, ведущий в ангар ООО "Сатурн". Весь ущерб от хищения нефтепродукта причинен транспортировщику топлива, поскольку именно он обязуется перед поставщиком и его покупателем по гражданско-правовому договору осуществлять транспортировку дизельного топлива; показаниями ФИО18 на предварительном следствии, согласно которым на территории ООО "Сатурн" была организована нефтебаза, в резервуары которой перекачивалось топливо из незаконной врезки в нефтепродуктопровод, в последующем поставляемое в <адрес>, которое он возил по указанию Ш.М. с согласия Г.М.А.; показаниями свидетеля ФИО23 о том, что 6 марта 2017 было установлено место незаконной врезки с приваренным шаровым краном и проходимым шлангом в здание ООО "Сатурн". Образцы топлива были взяты из нефтепродуктопровода, а так же было изъято все топливо у ООО "Сатурн", при этом в ООО "Сатурн" не было документов на весь изъятый объем топлива; показаниями свидетелей ФИО24 и ФИО19, согласно которым они приобретали у Г.М.А. дизельное топливо, договоров на его поставку не заключали, расплачивались наличными лично с Г.М.А., деньги водителю бензовоза, доставлявшему топливо в <адрес>, не передавали; показаниями свидетеля ФИО25 о том, что Ш.З. купил у него в 2016 году полуприцеп-цистерну для перевозки топлива, расплатившись с ним дизельным топливом на сумму 1500 000 рублей, указанное дизельное топливо доставил ФИО18; показаниями свидетелей ФИО26, ФИО27, ФИО28, ФИО29, ФИО30, ФИО31, ФИО32, ФИО33, ФИО34, ФИО35, ФИО36, ФИО37, ФИО38 об известных им обстоятельствах хищения дизельного топлива из магистрального нефтепродуктопровода "Никольское-Воронеж"; заключением эксперта ЭКЦ ГУ МВД России по Воронежской области N 4095, согласно выводам которого образцы жидкости, изъятые из резервуаров в здании ООО "Сатурн" и автопоилки, шланга в здании ООО "Сатурн", из шарового крана врезки, являются дизельным топливом, однородны между собой по цвету, значениям плотности, цетановому числу, температуре вспышки, по структурно-групповому составу углеводородной части; заключением эксперта - начальника отдела баланса и учета нефтепродуктов управления по учету и движению нефти и нефтепродуктов АО "Транснефть- Верхняя Волга" ФИО12, согласно которому всего за период с 12 июня 2013 года по 13 февраля 2017 года зафиксировано 8 эпизодов падения давления в магистральном трубопроводе, связанных с несанкционированным отбором топлива из трубопровода, установлены признаки несанкционированной врезки на участке магистрального нефтепродуктопровода. Количество дизельного топлива, изъятого из магистрального трубопровода, составляет 1829,798 тонн на общую сумму 61265632,62 рублей; показаниями эксперта ФИО12, подтвердившего выводы заключения и разъяснившего, на основании каких методик им была установлена общая стоимость похищенного топлива; заключением эксперта N 213-27-31-17 о соединении абонентских номеров О. и Г.М.А., ФИО19 и Г.М.А., Г.М.А. и Ш.М., ФИО18 и ФИО7, О. и Ш.М., ФИО18 и О., Г.М.М. и ФИО19, Г.М.А. и ФИО18, ФИО18 и Г.М.М.; сведениями о соединениях с абонентских номеров ФИО18 в пределах базовых станций, расположенных на территории <адрес>; заключением эксперта криминалистической лаборатории РОПО УФСБ России по Воронежской области N 4 о том, что на фонограммах, содержащихся на CD-R-диске имеется устная речь Г.М.А. О., ФИО18, Ш.М., ФИО19; заключением эксперта N 3 о том, что признаков монтажа или иных изменений, принесенных в процессе записи или после нее, на фонограммах на представленном CD-R-диске не имеется; заключением эксперта N 9 о том, что на фонограммах, содержащихся на CD-RW-диске, имеется устная речь Г.М.А., О., ФИО18, Ш.М., ФИО19, Г.М.М.; заключением эксперта N 22 о том, что признаков монтажа или иных изменений, принесенных в процессе записи или после нее на фонограммах на представленном CD-RW-диске не имеется; протоколом выемки у представителя потерпевшего ФИО21; актами отбора проб нефтепродуктов и протоколами испытаний к ним; протоколом выемки у свидетеля ФИО34 документов по анализу изменения давления на МНПП "Никольское-Воронеж"; протоколом выемки у представителя АО "Транснефть-Дружба" ФИО40 данных системы обнаружения утечек за период с 1 июня 2013 года по 31 марта 2017 года в МНПП "Никольское-Воронеж"; протоколами осмотра и прослушивания фонограмм, содержащихся на оптических дисках с результатами ОРМ "прослушивание телефонных переговоров" с разговорами на русском и даргинском языках ФИО18, Г.М.А., Ш.М., ФИО8 о деятельности по сбору, наливу жидкого продукта в емкости (резервуары), сливу этого продукта в баки, наполнению им машин и его вывозе, а также по использованию этого продукта в своих целях и продажи различным лицам; протоколом осмотра образцов похищенного дизельного топлива; протоколом осмотра сведений об объеме похищенного нефтепродукта МНПП "Никольское-Воронеж" через несанкционированную врезку по падениям давления на остановленном трубопроводе; сведениями о стоимости дизельного топлива летнего сорта в период с июня 2013 года по март 2017 года; протоколом обследования нежилого помещения ООО "Сатурн", в ходе которого были обнаружены мотопомпа со шлангами, соединяющими ее с резервуаром и цистерной, изъято дизельное топливо из резервуара и образцы жидкости; протоколом обследования территории, примыкающей к стоянке автотранспортных средств ООО "Сатурн", в ходе которого обнаружены и изъяты металлический резервуар (автопоилка) с нефтепродуктом. В административном здании ООО "Сатурн" обнаружены и изъяты предметы и документы по финансово-хозяйственной деятельности ООО "Сатурн"; протоколом обследования территории земельного участка в Верхнехавском районе Воронежской области, в ходе которого из обнаруженной незаконной врезки в нефтепродуктопровод изъят фрагмент шланга N 1 длиной 1350 метров с шаровым краном со сломанной рукояткой в положении "открыто" и соединительной муфтой для перехода шланга диаметром 25 мм на 16 мм; протоколами испытаний о химическом анализе пробы нефтепродукта; стенограммами телефонных переговоров по абонентским номерам, находящимся в пользовании ФИО18, ФИО19, Г.М.А., Ш.М., О.; справкой о среднерыночной стоимости дизельного топлива летнего сорта по Воронежской области в период с июня 2013 года по март 2017 года, с разбивкой помесячно; другими доказательствами, приведенными в приговоре.
Доводы жалобы защитника осужденного об отсутствии самого события вменяемого осужденным преступления, непредставлении стороной обвинения доказательств изъятия дизельного топлива из нефтепродуктопровода "Никольское - Воронеж", о неверном расчете объема похищенного топлива и его стоимости, об отсутствии фактической возможности извлечения топлива путем врезки, данных о принадлежности дизельного топлива именно тем юридическим лицам, которые признаны потерпевшими по данному уголовному делу, сомнении в достоверности ущерба, причиненного потерпевшим, о недопустимости заключений судебных расчетно-технической, физико-технической экспертиз, отсутствии доказательств реализации топлива, о различиях в цетановом числе в изъятых образцах топлива и в нефтепродуктопроводе, о противоречиях в показаниях свидетелей, а также о процессуальных нарушениях, допущенных в ходе предварительного следствия, были предметом тщательного исследования судом первой инстанции и обоснованно отвергнуты как несостоятельные, поскольку опровергаются совокупностью доказательств, приведенных в приговоре.
Показания осужденных Г.М.А., О., Ш.М., представителя потерпевших И., свидетеля ФИО18, свидетелей ФИО24, ФИО19, ФИО25, ФИО26, ФИО27, ФИО28, ФИО29, ФИО30, ФИО31, ФИО32, ФИО33, ФИО34, ФИО35, ФИО36, ФИО37, ФИО38, эксперта ФИО12 получили надлежащую оценку в приговоре. Данных о том, что показания свидетелей недостоверны и у них имелись основания для оговора осужденного Г.М.А., как и самооговора осужденными, материалы дела не содержат. Мотивы, по которым суд взял за основу их показания, иные представленные стороной обвинения доказательства, в приговоре приведены и в достаточной степени обоснованы.
Вопреки доводам жалобы показания свидетелей, которые положены в основу приговора, являются последовательными, логичными, согласуются с исследованными по делу доказательствами и не противоречат установленным судом фактическим обстоятельствам дела. Оснований не доверять этим показаниям у суда не имелось.
Утверждение защитника осужденного Г.М.А. о недопустимости использования в качестве доказательства показаний осужденных на предварительном следствии являются несостоятельными.
Суд первой инстанции, проверив в судебном заседании обстоятельства дачи показаний осужденными Г.М.А. с двумя соучастниками на предварительном следствии, согласно которым они подтверждали, что ими совместно использовалась незаконная врезка в нефтепродуктопровод для получения прибыли с июня 2015 года по 7 марта 2017 года, обоснованно признал данные показания достоверными и допустимыми доказательствами, положив их в основу приговора наряду с другими доказательствами, не вызывающими сомнений.
Противоречия в показаниях осужденного в судебном заседании устранены путем оглашения его показаний на предварительном следствии, сопоставления их с другими доказательствами по делу, выявлены причины их противоречий и указано, какие из показаний и по какой причине положены в основу приговора.
При этом судом учтено, что показания были даны осужденным с соблюдением требований УПК РФ - ему были разъяснены его процессуальные права, положения ст. 51 Конституции РФ, в его допросе участвовал адвокат, о чем свидетельствуют подписи в составленных протоколах допроса, что исключало возможность оказания на осужденного какого-либо воздействия. Перед началом следственных действий он предупреждался о том, что его показания могут быть использованы в качестве доказательств по делу в случае последующего отказа от них. Он самостоятельно в присутствии защитника рассказывал об обстоятельствах совершения преступления, протоколы составлялись в ходе производства следственных действий, замечаний у участников не возникало.
Заключение специалиста Х. о том, что подписи в протоколах следственных действий с осужденным Ш.М. от имени адвоката Куракиной Г.С. выполнены разными лицами, судом обоснованно не принято во внимание, так как заключение специалиста Х. содержит собственное исследование и ответы по тем вопросам, которые являются предметом именно судебной экспертизы, а поскольку уголовно-процессуальным законом такое право специалисту не предоставлено, об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения она не предупреждалась, материалы дела ею не изучались, то заключение специалиста Х. признано недопустимым доказательством.
При этом, указание в справке ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Воронежской области о том, что 13 февраля 2019 года Ш.М. не вывозился из следственного изолятора, никак не исключает возможности его присутствия в этот день в здании УФСБ России по Воронежской области, так как постановлением Центрального районного суда г. Воронежа от 1 февраля 2019 года Ш.М. была изменена мера пресечения с заключения под стражу на домашний арест.
Все обстоятельства, подлежащие доказыванию, в соответствии со ст. 73 УПК РФ при производстве по уголовному делу установлены и нашли свое отражение в приговоре, в котором содержится описание преступного деяния, с указанием времени, места, способа его совершения, формы вины. Эти обстоятельства подтверждены исследованными по делу доказательствами.
Доказательства, положенные в основу обвинительного приговора, собраны с соблюдением требований ст. ст. 75, 86 УПК РФ и сомнений в достоверности не вызывают.
Все доказательства, исследованные в судебном заседании, получили в приговоре надлежащую оценку в соответствии со ст. ст. 17, 87, 88 УПК РФ, с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а в совокупности - достаточности для рассмотрения уголовного дела по существу и постановления обвинительного приговора.
Протоколы следственных действий получены в соответствии с нормами действующего уголовно-процессуального законодательства, данных, свидетельствующих об их недопустимости, судом не усмотрено, в связи с чем, они признаны относимыми, допустимыми и достоверными доказательствами.
Заключения экспертов получили оценку суда и признаны как допустимые доказательства, поскольку экспертизы были назначены и проведены с соблюдением требований главы 27 УПК РФ компетентными экспертами, заключения соответствуют требованиям ст. 204 УПК РФ. Данные заключения оценивались судом в совокупности с другими доказательствами, что дало суду основание прийти к выводу о совершении осужденным инкриминированного ему деяния.
Довод кассационной жалобы о том, что выводы эксперта ФИО12 основаны на данных, противоречащих материалам настоящего уголовного дела является ошибочным.
Эксперт ФИО12, обладающий в силу своей профессиональной деятельности достаточными практическими познаниями, в ходе допроса указал на то, что все расчеты были выполнены в соответствии с требованиями РД 153-39.4-060-00 "Методикой расчета ущерба от криминальных врезок в нефтепродуктопроводы" и содержат достоверные данные. Других методик и способов (кроме указанных в РД 153-39.4-060-00) определения похищенного дизельного топлива из криминальных врезок в магистральные трубопроводы, учитывая технические эксплуатационные особенности оборудования, не существует.
При этом выводы основаны на акте технического расследования обнаруженной несанкционированной врезки и справки по несанкционированной врезке, содержащих данные о диаметре отводного шлейфа, сужение которого в отдельных местах не влияет на объем отбираемого дизельного топлива из врезки, что подтвердил в своих показаниях при допросе в судебном заседании эксперт ФИО12 и с чем согласился специалист ФИО41, выступавший в суде в качестве специалиста по инициативе стороны защиты.
Утверждение стороны защиты о том, что эксперт ФИО12, состоявший в трудовых отношениях с АО "Транснефть-Верхняя Волга", находился в материальной и служебной зависимости от потерпевших АО "Транснефть-Дружба" и АО "Транснефтепродукт" несостоятельно. АО "Транснефть-Дружба", АО "Транснефтепродукт" и АО "Транснефть-Верхняя Волга" являются самостоятельными юридическими лицами и АО "Транснефть-Верхняя Волга" не является потерпевшим по данному уголовному делу. К тому же ФИО12 перед проведением экспертизы был предупрежден следователем об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.
Изменение (понижение) цетанового числа в образцах топлива объясняется длительным сроком и условиями хранения изъятых в марте 2017 года на месте преступления образцов дизельного топлива, так как с даты изготовления конкретной партии топлива на нефтеперерабатывающем заводе до момента проведения экспертизы прошло более полугода.
Судом тщательно исследовалось утверждение стороны защиты о невозможности отбора дизельного топлива по криминальному шлейфу из магистрального трубопровода дизельного топлива в зимний период и сделан обоснованный вывод на основании представленной совокупности доказательств о возможности отбора дизельного топлива по отводу от обнаруженной криминальной врезки на 151 км МНПП "Никольское-Воронеж" в зимний период, а факты хищения нефтепродукта в период с мая 2015 года по 7 марта 2017 года доказанными.
Утверждение защитника о том, что потерпевшие не знали о недостачах топлива при товарно-коммерческих операциях по МНПП "Никольское-Воронеж" до того, как УФСБ России по Воронежской области обнаружило врезку в трубопровод, несостоятельно и опровергается приобщенными к материалам уголовного дела и изученными в ходе судебного следствия оперативными суточными балансовыми отчетами, актом проверки герметичности участка МНПП "Никольское-Воронеж" от 30 сентября 2015 года (приложение заключения к техническому расследованию), показаниями сотрудников АО "Транснефть - Дружба", данными как в ходе предварительного следствия, так и судебном заседании.
Совокупностью исследованных доказательств правильно установлен период, в течение которого осужденные совершали преступление - с мая 2015 года по 7 марта 2017 года. Потерпевшими в ходе предварительного следствия был представлен подробный расчет ущерба, причиненного в результате хищения дизельного топлива именно за период с 2013 года по 7 марта 2017 года., который не противоречит заключению расчетно-технической экспертизы.
Доводы жалобы о неверном расчете ущерба, причиненного потерпевшим в результате хищения дизельного топлива, судебная коллегия так же считает несостоятельными.
Суд обоснованно взял за основу расчета ущерба, причиненного потерпевшим, минимальную закупочную цену 1 тонны дизельного топлива, по которой ЛИДС "Воронеж" вынуждено было компенсировать свои потери на момент их происхождения.
При этом, судом, с учетом представленных данных о расчете, обоснованно уточнен объем причиненного по делу ущерба - уменьшен общий объем похищенного дизельного топлива с 822,99 тонн, вменяемого в вину подсудимым, до 741,536 тонн фактически установленного объема, и, соответственно, был уменьшен размер причиненного преступлением ущерба с 26093 502, 32 рубля до 26061811, 58 рубля, что по смыслу закона не может свидетельствовать об изменении предъявленного обвинения, поскольку уменьшение объема похищенного топлива не ухудшает положение осужденного.
Доводы жалобы о том, что суд необоснованно сослался на стенограммы телефонных переговоров, которые велись на даргинском языке, поскольку перевод стенограмм и заключение лингвистической экспертизы по ним признаны судом недопустимыми доказательствами, судебная коллегия также считает несостоятельными.
Отказывая стороне защиты в признании недопустимым доказательством стенограмм телефонных переговоров, суд правильно указал, что первичными доказательствами являются аудиозаписи телефонных переговоров, подлинность которых никто не оспаривал, записи произведены в соответствии с требованиями закона, соответственно, оснований для признания протоколов их прослушивания, а так же стенограмм телефонных переговоров недопустимыми не имеется.
Тот факт, что данная судом оценка собранных по делу доказательств не совпадает с позицией защитника осужденного, не свидетельствует о нарушении судом требования ст. 88 УПК РФ и не является основанием для изменения или отмены состоявшихся по делу судебных решений.
Дело рассмотрено судом в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, с обеспечением принципа состязательности и равноправия сторон.
В ходе предварительного и судебного следствия существенных нарушений требований УПК РФ допущено не было. Предусмотренные законом процессуальные права осужденного на всех стадиях уголовного процесса, в том числе его право на защиту, были реально обеспечены.
Вопреки доводам кассационной жалобы, при рассмотрении дела суд убедился в том, что обвинительное заключение соответствует требованиям ст. 220 УПК РФ, каких-либо оснований, установленных ст. 237 УПК РФ, что явилось бы препятствием к рассмотрению дела, не установлено, уголовное дело рассмотрено в пределах ст. 252 УПК РФ.
Судебное следствие проведено в соответствии с требованиями ст. ст. 273 - 291 УПК РФ, суд исследовал все представленные сторонами доказательства, все ходатайства, заявленные сторонами, были разрешены в установленном законом порядке, по ним приняты обоснованные и мотивированные решения. При этом ограничений прав участников уголовного судопроизводства, в том числе, процессуальных прав осужденного во время рассмотрения дела судами первой и апелляционной инстанций, либо обвинительного уклона допущено не было.
Утверждение защитника о том, что судом необоснованно отказано в удостоверении замечаний на протоколы судебных заседаний, в которых, по его мнению показания представителя потерпевших И., свидетелей ФИО33, ФИО34, ФИО35, ФИО30, ФИО31, ФИО36, ФИО42 были искажены либо неполно изложены, необоснованно.
Постановления об отклонении замечаний на протоколы судебных заседаний вынесены председательствующим судьей в порядке, установленном уголовно-процессуальным законом. Оснований сомневаться в соответствии выводов суда, содержащихся в этих постановлениях, реальным ходу и содержанию судебного разбирательства не имеется.
Приговор соответствует требованиям ст. ст. 304, 307 - 309 УПК РФ. В нем указаны обстоятельства преступления, установленные судом, проанализированы доказательства, обосновывающие вывод суда о виновности Г.М.А. в содеянном, мотивированы выводы относительно квалификации преступления. Каких-либо противоречий в выводах суда не допущено, они основаны на достоверных доказательствах и полностью соответствуют фактическим обстоятельствам дела.
Суд правильно установил фактические обстоятельства дела и верно квалифицировал действия Г.М.А. по п. п. "а", "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ. Оснований для иной правовой оценки содеянного, в том числе по доводам кассационной жалобы, не имеется, поскольку сомнений в виновности осужденного в совершении преступления, правильности установленных обстоятельств совершения указанного деяния и данной судом оценки доказательствам, подтверждающим выводы суда в этой части, судебная коллегия не усматривает.
Доводы кассационной жалобы о недоказанности квалифицирующего признака совершения кражи организованной группой являются несостоятельными, поскольку Г.М.А. и другие соучастники заранее объединились для совершения кражи дизельного топлива из нефтепродуктопровода, их действия характеризовались устойчивостью связей, совершались согласованно, на протяжении длительного времени, с распределением ролей, наличием внутренних связей и подчиненности ее членов, группа была технически обеспечена транспортом для перевозки похищенного топлива, резервуарами для хранения похищенного при помощи врезки в нефтепродуктопровод, с сокрытием под землей шланга высокого давления. При таких обстоятельствах оснований для исключения указанного квалифицирующего признака, о чем ставится вопрос в жалобе, не имеется.
Наказание Г.М.А., с учетом внесенных судом апелляционной инстанции изменений, назначено в соответствии с требованиями ст. ст. 6, 43, 60 УК РФ, с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления, всех данных о личности осужденного, характеристики, влияния назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи, наличия смягчающих и отсутствия отягчающих наказание обстоятельств.
Все смягчающие наказание обстоятельства и иные обстоятельства, известные на момент принятия решения, были учтены судом при решении вопроса о виде и размере наказания, которое является справедливым, соразмерным содеянному и не может быть признано чрезмерно суровым.
Каких-либо исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступления, ролью виновного, его поведением во время или после совершения преступления, и других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления и свидетельствующих о наличии оснований для назначения наказания с применением ст. 64 УК РФ, а также применения положений ч. 6 ст. 15, ст. 73 УК РФ судами первой и апелляционной инстанций не установлено, о чем аргументированно указано в судебных решениях.
Мотивы разрешения всех вопросов, касающихся назначения наказания, в том числе о необходимости назначения наказания в виде реального лишения свободы с дополнительным наказанием в виде штрафа, применения ч. 1 ст. 62 УК РФ, в приговоре приведены.
Вид исправительного учреждения - исправительная колония общего режима назначен осужденному в соответствии с требованиями п. "б" ч. 1 ст. 58 УК РФ.
Вопросы о мере пресечения, исчислении срока наказания и судьбе вещественных доказательств разрешены судом верно.
При рассмотрении дела в апелляционном порядке суд проверил доводы апелляционной жалобы защитника осужденного, обоснованно отверг их, приведя мотивы принятого решения о законности и обоснованности приговора, внес необходимые изменения, содержание апелляционного определения соответствует требованиям ст. 389.28 УПК РФ.
В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.
Поскольку существенных нарушений уголовного и уголовно-процессуального законов по уголовному делу в отношении Г.М.А. не допущено, оснований для удовлетворения кассационной жалобы защитника осужденного, отмены либо изменения судебных решений не имеется.
Принимая во внимание изложенное, руководствуясь ст. 401.14 УПК РФ, судебная коллегия
определила:
приговор Новоусманского районного суда Воронежской области от 24 сентября 2021 года и апелляционное определение Воронежского областного суда от 11 марта 2022 года в отношении Г.М.А. оставить без изменения, кассационную жалобу защитника осужденного - адвоката Татаровича И.А. - без удовлетворения.