Научился зарабатывать на Камчатке - далекой, загадочной и отрезанной от европейского центра страны запредельной стоимостью авиабилетов.
Чтобы добраться на Камчатку из европейской части страны самолетом, в конце лета придется выложить никак не меньше 50 тысяч рублей. В один конец. Так что если хотите невзначай продемонстрировать окружающим толщину своего кошелька — это лучший вариант. В общем, Турция отдыхает. Кроме того, придется еще учесть, что туристический сезон длится здесь всего пару месяцев: лето на Камчатке начинается в десятых числах июля и продолжается до середины сентября.
Есть ли смысл развивать туристический бизнес в столь непростых условиях? Аргументов против — достаточно. Однако глава компании «Камчатские приключения» Гек Волынец уверен, что в списке особенностей региона обнаруживаются и достоинства.
C окончанием лета поток гостей хотя и мелеет, но все-таки не до конца: для некоторой части туристов Камчатка не теряет своей привлекательности круглый год. К примеру, в начале апреля этого года на полуострове стояла традиционно снежная для здешних мест весна. Так что любители покататься на горных лыжах — гости все-таки довольно частые. Тем же, кто предпочитает обихоженным трассам настоящий экстрим, предлагается довольно популярное развлечение — спуски с вулканов, на которые туристов доставляют вертолеты.
Так было до недавнего времени. Теперь же Камчатка переживает драматическое снижение туристического потока. По приблизительной оценке Волынца, гостей уже стало вдвое меньше. Все дело в ажиотаже вокруг ситуации на японской АЭС «Фукусима-1» и плохом знании географии. Утечка радиации на атомной станции почему-то заставила многих путешественников сделать вывод, что Камчатка чуть ли не граничит с Японией.
— Тот факт, что от Петропавловска-Камчатского до Японии более двух тысяч километров, мало кого интересует, — с грустной иронией констатирует Гек Волынец. — Ведь на карте они и правда оказываются довольно близко друг от друга. Туристы, уже заключившие договоры на летние туры, тоже волнуются. Пишут нам, звонят. Мы им даем ссылки на международные источники, подтверждающие: радиоактивное облако движется в сторону Тихого океана. Вот сейчас передо мной на столе лежит радиометр. Прибор показывает 7 микрорентген в час. Для справки: в Москве радиоактивный фон — около двадцати…»
Гек признается, что давно уже примирился с качеством преподавания географии в стране. Камчатка в сознании людей считается краем света. А «край света» — это ведь все что угодно! Предприниматель завел даже специальную папочку, в которой коллекционирует особенно яркие запросы. Однажды крупный клиент заказал «корпоратив», сопроводив заказ такими пожеланиями: «полдня в Петропавловске-Камчатском — затем на паром и день в Японии». «Мало того что паромов с таким маршрутом в природе никогда не существовало, — смеется Волынец, — но даже если бы такой маршрут и действовал, дошел бы корабль до Японии не меньше чем за семь суток».
Другой заказчик — столичное туристическое агентство — также планировал с помощью команды Волынца подготовить насыщенную программу для клиента. В своих смелых планах агентство предполагало охватить все достопримечательности Камчатки: от Долины гейзеров и Курильского озера до… посещения мест, где обитают «знаменитые камчатские тигры». Жаль, но эти хищники никогда на Камчатке не водились. Имеются, впрочем, тигры уссурийские — но до них от Камчатки примерно тысяча километров. Казалось, Гек дал ответ потенциальным партнерам в весьма уклончивой и деликатной форме: «Камчатские тигры были съедены знаменитыми камчатскими медведями еще в 20-х годах прошлого века. Остались только небольшие экземпляры, которых чаще называют кошками». Но заказ он потерял. Похоже, люди все-таки обиделись.
Как и положено настоящему краю света (особенно если он расположен в пределах России), вопросы коммуникации для Камчатки стоят на первом плане. О формах доступного отдыха, да и о существовании этого региона как такового всем заинтересованным приходится напоминать при помощи Интернета. Проблема только в том, что сетевая инфраструктура полуострова явно не соответствует потребностям туроператоров. «Здесь нет даже оптоволокна, — сокрушается Гек Волынец. — А доступ в Сеть по другим каналам обходится в несколько раз дороже, чем на Большой земле».
Да и время тут имеет свои особенности. Разница с Москвой — восемь часов. В стремлении сократить путь к клиенту Волынец (как и другие туроператоры, «которые хотят заработать») с 2005 года решил перейти на европейское время. «Лично для меня это было не трудно, — уверяет предприниматель. — Я в принципе работаю по 14 часов в сутки без выходных. Но с сотрудниками сложнее. Пришлось ввести посменную работу».
Еще на старте проекта Волынец понимал: наладив связь с потребителем и эффективно управляя временем, можно надежно закрепиться на туристическом рынке Камчатки. С этого предприниматель и начал в 2004 году, когда решил возглавить и реанимировать когда-то неплохо раскрученную марку «Камчатские приключения» (в первой своей ипостаси компания прекратила существование спустя некоторое время после дефолта 1998 года). Собрав команду, первым делом он взялся за маркетинговые коммуникации. «Мы создали три русскоязычных сайта и один — англоязычный, — говорит Гек. — Все они по-разному продвигались. Но в поисковиках всегда оказывались первыми. Затем стали покупать ссылки на популярных сайтах. И постепенно клиентская база начала расти. Появились партнеры, продающие наши туры. Сейчас мы сотрудничаем с десятью агентствами, расположенными в Москве, Петербурге и других «миллионниках». Есть и несколько зарубежных партнеров».
Сегодня, по оценкам Гека Волынца, на иностранцев приходится не более пяти процентов от общего числа туристов. Ситуация изменилась кардинальным образом после 2007 года: прежде как раз гости из других стран (преимущественно австрийцы, немцы и французы) формировали 95% туристического потока. Что случилось? Да ничего особенного. Таков любой рынок, в том числе туристический.
«Основными нашими конкурентами, — объясняет Волынец, — являются Непал с горами-семитысячниками и Аляска с рыбалкой. Однако с точки зрения дикой природы, не тронутой промышленными отходами, — Камчатка вне конкуренции. Но предпочтения иностранных туристов ныне изменились. Причины, как мне кажется, нужно искать в нескольких плоскостях. С одной стороны, такой эффект я связываю со стремительным падением авторитета нашей страны. По крайней мере подобный вывод легко сделать, изучая западные СМИ. С другой стороны, камчатские туры после недавнего кризиса стали значительно дороже. В итоге иностранцы почти перестали к нам ездить. Зато активизировались россияне, которые, похоже, устали от пляжного отдыха в Греции и Турции».
Почему бы не снизить стоимость туров, поджав маржу, но нарастив обороты? Волынец признается, что цены на туристические услуги в регионе определятся двумя ключевыми факторами, в буквальном смысле «витающими в воздухе». По оценкам предпринимателя, 80% от стоимости тура на Камчатку приходится на цену билетов от Москвы до Петропавловска-Камчатского, а также внутренние перевозки (которые к тому же зависят от текущей стоимости вертолетного топлива). «Все популярные объекты Камчатки расположены довольно далеко друг от друга, — объясняет Гек. — До каждого из них не менее часа лету. Есть более дешевая альтернатива — автомобили. Однако платить в таком случае приходится потерями времени: разница может составить до полутора дней. Вот и все наше ценообразование. Если люди отправляются к нам на неделю, программа с учетом 20 часов эксплуатации вертолета будет стоить около 800 тысяч рублей на одного туриста. И это в случае, если группа состоит из десяти человек».
Стоит ли овчинка выделки? Волынец в этом уверен. По его словам, даже высокие цены не способны снизить привлекательность региона, а «японская паника» вряд ли сократит число туристов более чем на 20%.
К тому же сокращение потока иностранных туристов неожиданным образом помогло Волынцу решить кадровые вопросы в компании. Прежде в штате работало довольно много молодых переводчиц, мечтавших вытащить счастливый билетик — выйти замуж за иностранца. И правда: порой несколько девушек после очередного сезона меняли место жительства. Теперь же потенциальных женихов стало меньше, так что и потенциальные невесты реже пишут заявления об уходе. К тому же кое-кто из уехавших прежде предпочел вернуться обратно.
«Многие поняли, что благополучный Запад — это миф, — говорит Волынец. — У меня в этом смысле тоже есть собственный опыт. После дефолта 1998 года в течение семи лет я каждую зиму работал инструктором на одном из австрийских горнолыжных курортов. И довольно быстро обнаружил: европейский капитализм действительно имеет человеческое лицо, но обращено оно исключительно к «аборигенам». Кроме того, туризм предполагает обязательное наличие командного духа. Но добиться этого в обществе, где доминирует развитый индивидуализм, очень сложно. Бывало, совершаешь восхождение, которое по умолчанию предполагает сплоченность и общность (к примеру, в России все, что находится в рюкзаках за спиной у группы, отправляющейся в горы, считается общим достоянием — всякое ведь может случиться), а иностранцы наверху мгновенно разделяются на группки: австрийцы отдельно, немцы отдельно. Японцы… это вообще особый разговор».
Посмотрев на мир своими глазами, Волынец решил строить капитализм в отдельно взятой компании все-таки на Родине. Для начала договорился с бывшими владельцами разорившейся туристической компании о передаче прав на название (до отъезда в Австрию Гек работал в «Камчатских приключениях» гидом). Общий язык нашли без труда. Основатели компании уже давно и вполне успешно занимались другим бизнесом, так что туризм как способ заработка к тому моменту уже не вызывал у них интереса. А затем — быстро поставил компанию на ноги. Тем более что в этом бизнесе он был далеко не новичком.
В туристическую индустрию Волынец пришел еще в начале 90-х: успешный журналист «Комсомолки», дослужившийся до собкора газеты по Камчатке и Магадану, однажды решил кардинально изменить свою жизнь. «Внятного объяснения, почему я решил заняться туризмом, не могу дать до сих пор, — разводит руками Гек. — Просто мне показалось, что для меня это — правильно. Что так и должно быть. Хотелось добиться определенного уровня внутренней свободы. Кроме того, это решение отчасти было обусловлено и «исторически». В конце концов, мой отец был известным вулканологом, брал меня с собой в экспедиции по всей стране к вулканам лет с шести–семи».
Его предпринимательским дебютом стала компания, которая специализировалась на приеме туристов, мечтавших посетить Командорские острова. Но… «Бизнес на Командорских островах рухнул в одночасье 1 июня 1997 года, — вспоминает Волынец. — Стоимость авиаперевозок тогда поднялась в разы. Впрочем, группы желающих посетить Командорские острова до сих пор набираются. Но не чаще одного–двух раз в год. Тогда мы и летим туда. На одном из островов живет мой друг Дмитрий Уткин — известный фотограф, снимающий природу. Мы его считаем своим «внештатным сотрудником». По крайней мере он делает все, чтобы туристы не улетели обратно без удачных снимков».
Активно задействовать «местные интеллектуальные ресурсы» для Гека — традиция. «В качестве гидов на горных маршрутах я приглашаю вулканологов из двух НИИ, которые работают в Петропавловске-Камчатском, — говорит он. — Представителям науки это тоже полезно. Ведь за наш счет ученые могут работать «в поле». Мало того, наука таким образом популяризируется: туристы узнают интересные факты о вулканах. Например, о том, что они не только причиняют ущерб, но могут быть и полезны: пепел, попадающий на сельскохозяйственные культуры, повышает урожайность».
Как недавно заявил министр спорта, туризма и молодежной политики Виталий Мутко на ведомственной коллегии, эта отрасль чрезвычайно важна для страны. С одной стороны, она тесно связана с другими секторами экономики (по статистике, каждый сотрудник туристического агентства обеспечивает появление трех–четырех рабочих мест в смежных отраслях). С другой — способствует улучшению общего эмоционального фона. Так что в этом году бюджет готов потратить на развитие отрасли около 2 млрд рублей. Вот только Гек Волынец довольно скептически относится к помощи государства. Он уверен, что к Камчатке это уж точно не относится: «Здесь все напрямую зависит от стоимости билетов и топлива, — напоминает он. — К примеру, пару лет назад нас собирала местная администрация и расспрашивала о проблемах. В ответ на описание озвученной выше ситуации нам посоветовали купить вскладчину собственный вертолет. Я начал аплодировать и хохотать первым. А через пять минут все встали и ушли». Кроме того, предприниматель считает, что использовать государственные инвестиции не всегда безопасно. И приводит показательную историю, случившуюся в соседнем регионе несколько лет назад.
— Один из лидеров страны, посетив это место, спросил у местного бизнес-сообщества, чем можно помочь, — говорит Волынец. — И одна предпринимательница сообщила ему, что готова построить горнолыжный курорт. У нее был четкий бизнес-план, и, как ни странно, спустя какое-то время на счет компании стали поступать деньги. Но теперь эта компания разорилась. Дело в том, что в своем бюджете девушка не учла довольно серьезную «статью» — интересы проверяющих органов.
Свою технику (от модернизированных «вахтовок», на которых в Магадане передвигаются золотодобытчики, до «лексусов» в VIP-комплектациях) Гек Волынец приобрел еще три года назад. Без всяких советов со стороны. А кроме того — вошел в партнерские отношения с двумя другими компаниями. «У нас разная специализация, — объясняет он. — Кто-то лучше занимается рыбалкой, у кого-то хорошо развита материально-техническая база. Наша компания, к примеру, прежде всего специализируется на горных турах. А еще мы хорошо умеем продавать. Работать в партнерстве стало намного комфортнее».
Со временем пришлось пересмотреть и маркетинговую политику. Волынец решил отказаться от продажи туров для сборных групп, сделав ставку на VIP-туры и «корпоративы». «Вы знаете, что происходит, когда в одной группе оказываются, например, пара австрийцев, несколько москвичей и… нефтяники из Ханты-Мансийска? — задает риторический вопрос Гек. — Если вы думаете, что знаете, как представляют себе «отдых» представители последней группы клиентов, могу уверить: вы сильно ошибаетесь!»
Впрочем, такое «самоограничение» вовсе не повлияло на поток туристов. Если бы не паника вокруг Японии, все было бы забито «под завязку», уверен Волынец. Тем более что у компании сложился круг постоянных клиентов, которые не в первый раз прилетают на Камчатку.
— Среди этих людей есть даже те, кого мы каждый день видим по телевизору, — сообщает Гек Волынец. — Причем приезжают они не только для того, чтобы отдохнуть. Ведь Камчатка – это одно из тех редких мест, где можно спокойно разговаривать. Без риска быть услышанными третьими лицами!
Начать дискуссию