Алексей Петров: Я не марафонец, а спринтер, в какой-то момент мне просто станет скучно

Зачем нужен Клерк

Алексей Петров: Я каждый месяц подписываю счета на оплату «Клерка». Значит, наш маркетинг знает, что делает и я верю в это. 

Борис Мальцев: Приятно. А Мишу я не могу заставить. 

Михаил Лапушинский: Ну зачем нужен «Клерк», если есть Телеграм. Ведь он же не конкурент этого потока.

Алексей Петров: Смотри, если сравнивать с тем же Директом и Телеграмом, «Клерк» никакую конкуренцию не выдержит. Потому что там рубль вложил, получил сразу эффект. Но «Клерк» же имеет накопительный эффект — индекс цитирования, узнаваемость. Люди все равно туда заходят, у них мелькают перед глазами посты в блогах.

Борис Мальцев: Оказывается, это популярная социальная платформа. 

Михаил Лапушинский: (Алексею) Ты бы купил «Клерк» как бизнес? 

Алексей Петров: Можно подумать, но из разряда, что это спокойная работа на пенсии. Наверное, уже за сильно дорого не продашь. То есть не по венчурной модели, а по модели дивидендной вполне. Купить и спокойненько делать продукт, экспериментировать. 

Борис Мальцев: Леша, ты говоришь про «Клерк», как про медиа. А для нас это уже давно сервисный проект, где огромный блок образования. 

Алексей Петров: А в плане такой модели, да, вполне может быть.

Михаил Лапушинский: (Алексею) А какие сервисы ты знаешь на «Клерке»? Или какие бы ты сервисы развивал, гипотетически? 

Алексей Петров: Наверное, неправильно мне сейчас отвечать, потому что я не погружен в продукт, но что-то из разряда для бизнеса. 

Борис Мальцев: Здесь надо вот такой титр вставить, что все-таки «Клерк» и Клерк.Премиум — это уже и консультационный сервис. За три месяца 4 тысячи вопросов, представьте. А вчера у нас за день 40 резюме разместили. Это и большой блок обучения, около 600 продуктов — это онлайн-курсы, курсы КПК с лицензией минобразования. То есть это на самом деле такой огромный проект. Блок UGC контента, он у нас растет — плюс 50 процентов по трафику. Я предлагаю переходить к началу нашего шоу. Но у меня есть еще один вопрос: «А ты про НДФЛ-ку что-нибудь знаешь вообще?»

Алексей Петров: Про что? 

Борис Мальцев: Про НДФЛку.

Алексей Петров: Конечно, знаю. Мы на самом деле и общались, и были на какой-то выставке, пересекались. 

Михаил Лапушинский: Ты бы купил НДФЛку?

Алексей Петров: Слушай, я каждый год возвращаю НДФЛ и все взносы, налоговые льготы, которые подчиняются медицине, спорту. Но я пользуюсь сервисом самой ФНС. (Михаилу) Это твой основной конкурент, да, сейчас? 

Михаил Лапушинский: Ты уверен, что ты все возвращаешь и не переплачиваешь налоги?

Алексей Петров: Я думаю, да. 

Как APIbank чуть не обанкротился

Борис Мальцев: Друзья, я предлагаю здесь остановиться. Мы пригласили предпринимателя, основателя компаний Алексея Петрова в «ТоТ еще разговор». Алексей, как правильно тебя представить? В каком ты статусе сейчас находишься?

Алексей Петров: Привет, Борис, привет, Миша. На самом деле, «Моё дело» это уже прошлое, несмотря на то, что я остаюсь миноритарным акционером, но это не моя текущая жизнь, а этап, через который я прошел. Сейчас я основатель и генеральный директор платформы встроенных финансов APIbank.

Мы позволяем бизнесу, компаниям, сервисам встраивать инструменты в свои продукты и бизнес-процессы, даем банковские продукты не в виде —  открой счет или карточку, а в виде доступа именно к фактической лицензии банка. То есть ты можешь строить свои продукты внутри себя.

Например, все знают самое простое и понятное — это в Озоне — Озон-карта. Это банковский продукт, но он глубоко интегрирован в маркетплейс. Бесшовные оплаты и такие же выплаты.

Михаил Лапушинский: Давай пример реальный. Какой из текущих реальных бизнесов используют какую-то фичу вашей платформы APIbank? 

Алексей Петров: После ухода Booking все российские travel-агрегаторы сильно выросли. Лоукостеры никогда не платят агентам комиссию. А агрегаторы зарабатывают только на Аэрофлоте, как им получить прибыль от Победы? Вот мы решаем этот вопрос. Ты заказал Победу, от твоего имени оформляется билет, оплачивается корпоративной картой и где-то тут зарабатывает агрегатор. Всегда, когда человек платит картой в магазине, с него его банк возьмет условные 2%, из них 1,8% вернет банку, которая выпустила эту карту.

Михаил Лапушинский: Борис, ты понял, на 2% комиссии они живут. 

Алексей Петров: И мы, как комитет карты, получаем эту комиссию. Не страдает никто, авиакомпания платит в любом случае за прием, она не потеряла. 

Борис Мальцев: Подожди, мне вот интересно, а как это ты придумал вообще?Почему так сложно? Я не очень умный, допускаю. Но почему такой сложный бизнес? Как ты к этому пришел? Как ты додумался, что нужно в такую не очень масштабированную историю заходить? Или это уже волна, череда стечения обстоятельств. 

Алексей Петров: Собственно говоря, как и вся моя карьера. Смотри, это не сложная история, она в мире везде была, и осталась востребована. Это вопрос просто интеграции глубокой с банком. Ну и понимание экономики, как работают банковские продукты и процессинговый сервис.

Борис Мальцев: Я тогда здесь предлагаю все-таки остановиться, потому что это перебор, я бы не хотел сейчас в этом увязнуть.

Михаил Лапушинский: Да, но это нищебродский бизнес. 

Алексей Петров: Например, на базе нашего продукта мы закрываем ранние выплаты сотрудникам. Человек готов выйти на работу, он хочет деньги здесь и сейчас. Как ему за смену или за два часа работы за разгрузку фуры заплатить? Мы предоставили компании возможность мгновенной выплаты. 

Борис Мальцев: Ты даешь техническое решение. 

Алексей Петров: Наш клиент — это бизнес. 

Борис Мальцев: Ты имеешь в виду, что обычные банковские СБО не дают возможность массово рассылать по 50 тысячам сотрудников какую-то сумму? То есть их нельзя в зарплатный проект засунуть? Простой вопрос же был, да? Чем занимается человек? Нормально же сидели, просто спросили. 

Алексей Петров: Знаешь, есть такое приложение Check Scan. Ты покупаешь, сканируешь чек, тебе платят кэшбэк. Вот у Check Scan эмитент Альфа-банк, а весь процессинг внутри, все интеграции делаем мы. 

Михаил Лапушинский: Борис, от тебя слушатели уснут. (Алексею) Выручка какая в прошлом году?

Алексей Петров: В прошлом году мы чуть не обанкротились. 

Михаил Лапушинский: Очень интересно. Сейчас мы похороним уже APIbank и вернемся. 

Алексей Петров: Не, хоронить мы его уже не будем. Я реально в прошлом году писал прощальное письмо и пост, готовясь, к банкротству. Ушел Letyshops, очень некрасиво, кинули на деньги всех пользователей. Потом Visa, но они даже после введения санкций свои долги погасили. Мы потеряли Ютьюб, потому что мы обслуживали их третьего в мире партнера, отключили монетизацию, и все платные сервисы.

Борис Мальцев: Объем бизнеса на тот момент ты можешь назвать, до 2022 года?

Алексей Петров: В 19-м году, если не путаю, у нас было 250 миллионов рублей выручки, но на тот момент компании был только год

Как потерять еще не заработанные миллиарды

Борис Мальцев:  А маржинальность там какая вообще?

Алексей Петров:  Компания всегда убыточная, до сих пор. Это ошибка была у меня как основателя. Я не учел геополитический риск.

Модель APIbank была венчурная. То есть мы создаем компанию, наращиваем объемы, выручку, количество пользователей, после чего предполагаем продать ее стратегическому инвестору. И при такой модели развития бизнеса все равно, какая у меня чистая прибыль. У меня нет цели получать дивиденды.

Борис Мальцев: Мне для оценки продукта, я продакт, поэтому мне интересно, там вообще есть прибыль на единицу? 

Алексей Петров: Чтобы понимать, сделка сорвалась на миллиард восемьсот. Вот 200 миллионов — это чистая выручка. Объем денег, которым мы обслуживаем — это другая цифра. Проходит оборот большой — 250 миллиардов.

Борис Мальцев:  А состав затрат какой? 

Алексей Петров: Только ФОТ.

Борис Мальцев:  Нормальные затраты. То есть вы заработали за год 250 миллионов, а сколько сотрудников?

Алексей Петров: У нас средний ФОТ 285 тысяч. На текущий момент у нас 170 человек. Сильно выросла зарплата после СВО. Ну, во-первых, инфляция, во-вторых, сейчас же импортозамещение и просто людей негде брать.

Борис Мальцев:  А доля инвесторов в этом бизнесе?

Алексей Петров: Вот, это самое интересное. Почему мы не обанкротились? Мы строили венчурную модель. 

Борис Мальцев: То есть ты когда основал компанию, сразу же думал ее продать и зашли инвесторы?

Алексей Петров:  Да, и инвесторы заходили ровно под эту модель. Мы выращиваем, строим компанию, продаем ее. У нас была интересная модель, это был венчур билдер, то есть когда я не вкладываю ни копейки, от меня только мое время и моя команда, все финансирование за их счет. На входе ты сразу фиксируешь 20% как основатель, у них 80%, но у тебя право не размываться, когда будут привлекаться следующие раунды.

Михаил Лапушинский:  Что за инвестор? 

Алексей Петров: Он вышел. И, наверное, это не так важно. Не хочу вспоминать. 

Михаил Лапушинский: Он вышел без претензий к тебе? 

Алексей Петров: Его уже нет в компании. 

Михаил Лапушинский: Кто-то выкупил? 

Алексей Петров: Да. Другой инвестор.

Михаил Лапушинский: Тебе с ним комфортно, с новым?

Алексей Петров: Давай, дойдем плавно до этой истории. Я пойму, как не сказать лишнего. Он полностью финансировал по моей бизнес-модели. 

Михаил Лапушинский: Сколько? 

Алексей Петров: Ну миллионов 200 рублей.

Борис Мальцев:  А в какой момент пришел второй инвестор?

Алексей Петров: Ты должен постоянно проводить раунды. Они дают конвертируемый заем. Была неплохая оценка, на тот момент мы получили 20х к выручке. Это вообще просто нонсенс, они входят как миноритарии с большими правами через конвертируемый заем и он больше условный. 

Михаил Лапушинский:  Доля твоя не размылась?

Алексей Петров:  Нет.

Борис Мальцев: А почему нонсенс, в чем сила, брат? Петров классный. Ты такой классный? 

Алексей Петров: Не знаю, может быть. Мне хочется так считать. 

Борис Мальцев: То есть твоя экспертиза помогает общаться с инвесторами. Может ли «Клерк» взять тебя в качестве эксперта по привлечению инвестиций? Создаешь магию и привлекаешь инвесторов? Как эта работа делается вообще?

Алексей Петров: Борь, тут нет какой-то методологии. Ты и понимаешь, что ты делаешь, и сам веришь в это, и тогда так и продаешь. 

Борис Мальцев: То есть это не ты классный, а твой продукт.

Алексей Петров: Я думаю да. 

Михаил Лапушинский:  Скажи, когда ты сам себе сказал, что ты труп?

Алексей Петров: Я себе это на предсмертном одре, когда буду подыхать, не скажу (смеется). Самым сложным был 22-й, когда непонятно, что происходит и откуда брать деньги. Но тут мне помогла команда. Ключевые люди сказали, что если надо, готовы поработать бесплатно. Но я выкупил долю компании у инвестора, я сейчас единственный участник в обществе. 

Борис Мальцев: Сколько ты им заплатил? 

Алексей Петров: Это в районе 120 миллионов, по-моему, было. 

Борис Мальцев: Я еще раз хотел уточнить, 120 миллионов? А где ты взял 120 миллионов?

Алексей Петров: Занял. 

Борис Мальцев: У кого? 

Алексей Петров: У потенциального инвестора. Скажем так, у нас формат стратегического партнерства и фокус компании направлен на эксклюзив, продукты мы делаем конкретно только с ним.

Куда пристроить миллиард

Михаил Лапушинский: Подожди, но совсем недавно ты с супругой думал, как потратить миллиард. Вы уже выбирали машину, отпуск. И потом случился форс-мажор, ты компанию спасал. Счастье было, реализация мечты, идеи, как предпринимателя. Буквально, миллиард уже прощупывался. 

Алексей Петров: Миш, знаешь, я с тобой не соглашусь. Получил бы миллиард и потерял бы интерес и какой-то смысл. Я до конца не понимал, а куда его тратить, и что делать дальше. А мне чем тогда заниматься? Я же сопьюсь тогда. Может он поэтому и ушел от меня, потому что я не знал, куда его пристроить. 

Михаил Лапушинский:  История с Apibank — это провал твой?

Алексей Петров: Нет, это самое офигенное, что было. Это круче «Моего Дела». То, что не вышла монетизация, это вторично. Мы же не ради этого работаем. 

Как попал в «Мое дело»

Борис Мальцев: Давайте перейдем к «Моему делу».  Я считаю, что это очень крутой проект. Как ты туда попал? 

Алексей Петров: Это момент, когда вышел широкополосный интернет в квартиры. У меня был компьютерный клуб и 100 машин и серверов, которые нужно куда-то пристроить. Я прохожу стажировку в аудиторской компании и начинаю автоматизировать их. 

Михаил Лапушинский:  Это какой год, «Клерк» был тогда уже?

Борис Мальцев: Он был супер-успешный в 2006 году.

Алексей Петров: Я помню «Клерк», мы тоже на него смотрели, это было что-то такое нереальное, человек не мог создать это на заре интернета. И тут моя знакомая, которая знает, чем я занимаюсь, говорит: «посмотри, это то, что ты хочешь сделать». И присылает ссылку на статью на Максима Яремко, где он описывает «Моё дело». Я понимаю, что это мои все мысли сформулированы в одном этом коротком посте. Тупо пишу на email, что хочу с ним работать. Он ответил, что давай попробуем. Мы первые 8 месяцев даже лично не были знакомы, по скайпу созванивались. Так запустили консультации, электронную сдачу отчетности.

Борис Мальцев: А он программист? 

Алексей Петров: Да, всегда работал в разработке.

Михаил Лапушинский:  Можно сказать, что он был умным.

Алексей Петров: Он очень умный. У Максима сейчас гигантский бизнес. 

Борис Мальцев: Команда как быстро там появилась?

Алексей Петров: Максим написал софт с двумя разработчиками. Он отвечал за разработку. Методологическая, бухгалтерская часть и пользовательская, была моя. 

Борис Мальцев: Идея сразу написать в онлайне, это его? 

Алексей Петров: Да. То есть, когда я ему написал, была уже авторизация, личный кабинет и два документа — счет и акт. Потом прикрутили налоговую декларацию. 

Михаил Лапушинский: Я не понимаю, подождите, а зачем вы это делали? Ведь была 1С.

Борис Мальцев: Не было облачной версии 1С.

Алексей Петров: С программой нормальный человек никогда не справится. Чтобы выставить счет на оплату нужно было сделать 62 клика. А у нас было 15 кликов.

И самое интересное, что основной трафик на эту онлайн бухгалтерию нам давала не отчетность, не ИП, а люди искали в поиске, как выставить счет и регистрировались у нас.

Борис Мальцев: Леша, так вы сооснователи, да? Один без другого бы не сделал.

Алексей Петров: Слушай, без Максима точно бы не получилось. Сделал бы без меня Максим, наверное, но он должен отвечать. Я думаю, точно получилось бы, возможно, что-то по-другому. 

Михаил Лапушинский: Доли по 50% были? 

Алексей Петров: Про это мы не разглашаем информацию.

Откуда пришли клиенты и появился интерес рынка

Борис Мальцев: Как пришли первые клиенты? 

Алексей Петров: Все были бесплатные с Хабра. До сих пор это одно из самых таких лояльных комьюнити. 

Борис Мальцев: Да их три в России: Хабр, VC.ru и «Клерк». А в какой-то момент придут деньги, платные клиенты когда появились? 

Алексей Петров: Мы сделали такую отправку уже в 2008 году. Формирование декларации для налоговой было бесплатно, а отправка через интернет стоила 500 рублей. Это первые деньги, которые заработали. Потом начали вводить платную модель. 

Борис Мальцев: Откуда деньги взяли на развитие?

Алексей Петров: У Максима был доход. У меня тоже, я торговал газонной травой через интернет. Мы сами инвестировали. 

Борис Мальцев: В какой момент вы стали интересны рынку? И почему начали искать инвестиции? 

Алексей Петров: Ну, потому что нужно расти, причем кратно. Собственных денег на это нет. Привлекать по 50 новых пользователей в месяц — это не рост, и мы никогда так даже на окупаемость не выйдем. Тогда стали появляться мероприятия Startup Point. Организаторы сами находили инвесторов. Мы тогда с Максимом лично и познакомились. Он выступил, представил проект. 

Михаил Лапушинский: Вы же убийцы 1С (смеются).

Алексей Петров: Сергей Панов сразу подошел, познакомился, и в августе уже начали оформлять сделку. То есть он поверил, у Сергея же схожий бизнес.

Борис Мальцев: Он был тогда CEO Актиона. Сергей вышел, получил опцион.  Выбрал вас и инвестировал. 

Алексей Петров: Его особенно зацепил именно консалтинг. Это наше было УТП уникальная фича, что мы реально консультировали. Уже тогда, кроме онлайн-бухгалтерии, был консультационный бизнес. Вопрос-ответ по налоговой истории появился сразу, счет, акт и консалтинг.

Борис Мальцев: Ты ответы давал? Ты экспертом был, да?

Алексей Петров: Да.

Михаил Лапушинский: Какие условия инвестиций у него были?

Борис Мальцев: Около 2 миллионов долларов.

Алексей Петров: Могу сказать, мы тогда неопытные были и условия для нас были не выгодные.

Борис Мальцев: Панов не мог выгодные условия дать, кто сомневается. Зашел, выкупил 70%. Это большие деньги для вас были? 

Алексей Петров: Да, в те годы 2 миллиона — было много.

Михаил Лапушинский:  История с Пановым — это удача?

Алексей Петров: Слушай, вообще всё, что происходит, это либо должно было быть, или это удача.

Борис Мальцев: Что изменилось после того, как он пришел?

Алексей Петров: На тот момент, ничего. Сергей не лез, не мешал, не навязывал свою точку зрения. Но он много дал. Офис появился как раз-таки во время Панова.

Почему ушел из компании

Михаил Лапушинский: А ты готов свои деньги вкладывать в проекты?

Алексей Петров: Мне комфортно, когда есть титульный инвестор, а у тебя небольшая доля, как с APIbank 26% минимум. Есть спринтеры, а есть марафонцы. Я прекрасно знаю, что в какой-то момент мне просто станет скучно. Вряд ли смогу вести долгий бизнес. Я пришел, сделал, запустил, отдал, ушел.

Борис Мальцев: А я марафонец.

Алексей Петров: А я не марафонец абсолютно. Когда ты инвестируешь свои деньги, ты должен учитывать, что для тебя это будет работой всей жизни.

Борис Мальцев: Почему вы так быстро из компании ушли один за другим?

Алексей Петров: Во-первых, у Максима было уже новое направление, которое ему стало интересно. И ты знаешь, он твой клиент сейчас — Smartway. Это следующий этап личной самореализации. Максим, я уверен, к этому осознанно подходил. Я решил пойти дальше. 

Борис Мальцев: Уходили через продажи долей?

Алексей Петров: Максим, да, а я миноритарием остался и до сих пор остаюсь. Достаточно, чтобы получать дивиденды, но недостаточно, чтобы на эти дивиденды жить на Бали и не думать о работе. 

Михаил Лапушинский: Почему ты не продал долю, как Макс?

Алексей Петров: Компания росла в стоимости, и так как особо деньги были не нужны, решил, что продам позже, когда будет дороже. 

Михаил Лапушинский: Так почему ты ушел?

Алексей Петров:  Я не марафонец, а спринтер и мне уже начало поднадоедать. А идея концепции открытого банкинга в «Моем Деле» родилась.

Как бизнесу уменьшить налог за счет уборки

Михаил Лапушинский:  У меня вопрос есть. Ты создал игровой клуб, увидел нишу с онлайн-бухгалтерией, смог привлечь инвестора, найти партнера, по сути создал из ничего уникальную вещь. А потом сделал уникальный APIbank. Ты почему не создаешь сейчас новый проект такой же, как и прошлый?

Алексей Петров: А кто тебе сказал, что не делаю? Во-первых, у меня пока недостаточно времени, чтобы погрузиться во что-то с головой. Плюс до конца нужно самому поверить. У меня сейчас есть несколько направлений, которые я хочу запустить в рамках текущей структуры. Но пока у меня обязательства перед текущим бизнесом. Я их в любом случае исполню и не брошу ни команду, ни партнеров, ни проект. 

Михаил Лапушинский: Идея есть у тебя? 

Алексей Петров: Да, она уже даже запущена и реализована. Текущая история —  экология, углеродные сертификаты, мусор, социальная ответственность. Нужно бороться с мусором. Это Clean Community, зарегистрированная компания, у которой открыты счета, она ориентирована на Азию. Смысл в том, что бизнес B2B получает углеродный сертификат на уменьшение налога за счет уборки. Общий рынок — 60 миллиардов долларов. 

Борис Мальцев: У меня к тебе вопрос. Леша, ты не думал просто травой начать торговать? (смеются).

Михаил Лапушинский: Алексей вообще крутой, классный. То есть его хочется слушать бесконечно. Я явно вижу, что никогда он не будет управляющим. Алексей всегда креатор, создатель, причем такой мега-величины. Но не является ли он сбитым летчиком? Может быть страх не позволит ему дальше делать классные проекты? 

Борис Мальцев: У меня нет такого впечатления, что не будет новых идей. Я вижу мысли о комфорте, мы же все стареем, но время покажет. Не могу точно сказать так. Как тебе интервью, кстати?

Михаил Лапушинский: Классно, очень. 

Борис Мальцев: Три часа. Спасибо тебе большое. Было очень интересно. У нас традиционный вопрос. Кого бы ты порекомендовал пригласить в наш проект «Тот еще разговор»? 

Алексей Петров: Большое впечатление на меня произвел Тёма Овечкин, основатель Wikium. У него есть курс по нейромаркетингу о том, как управлять стриптиз-клубами при помощи интернет-метрик. И как предприниматель, лектор, очень крутой. Если получится его найти и пригласить.

Борис: Да, я знаю его. Слушал интервью у Максима Спиридонова. Поэтому обращаюсь к тебе, Артем Овечкин. Пожалуйста, если ты слышишь, свяжись с нами. Через Алексея или контакты внизу. Было бы здорово.