Около полувека назад установлено: число арифметических действий для расчета оптимального плана производства пропорционально числу наименований планируемых изделий (в том числе всех деталей каждого сборного изделия) примерно в степени 3,5. Вычислительная мощность, нужная для расчета общемирового плана в реальном времени (при нынешней организации производства — не реже раза в сутки) без ущерба для прочих применений информационных технологий, накопится к середине 2020‑х годов. Ранее этого срока возможны лишь приближенные методы планирования, позволяющие из имеющегося набора исходных ресурсов получить в несколько раз меньший конечный результат, чем при точном планировании. Но что делать, пока точный план недоступен!
Разные приближенные методы обладают, естественно, разными сочетаниями достоинств и недостатков. Если всеми ресурсами страны (а тем более — всего мира, что пока не испробовано) распоряжаться централизованно, можно сосредоточить силы на особо важных направлениях и добиться на них результатов, кажущихся невозможными, — но ценой несоразмерных потерь на других направлениях, не удостоенных сопоставимого внимания. Если же ничего не выделять по важности, а желать наивысшей суммы достижений во всех сферах деятельности, то полезнее децентрализация, когда каждый выбирает собственный план деятельности, рассматривая действия всех прочих (в том числе и собственных партнеров по производственным цепочкам) только как ограничения на область собственных поисков. Этот способ планирования известен как рыночная экономика, ибо при отсутствии единой цели хозяйствования и единого плана единственным средством согласования действий независимых хозяйствующих субъектов оказывается торговля.
Теория игр доказала: чистые стратегии — далеко не всегда оптимальные. Применять ко всем хозяйствующим субъектам один принцип планирования не обязательно. Куда выгоднее сочетать методы — централизованно планировать главное, оставляя на усмотрение децентрализации то, что пока держать под единым контролем невозможно или невыгодно.
В странах, устойчиво и долго развивающихся, единый, централизованно рассчитываемый план обычно охватывает несколько ключевых отраслей, служащих инфраструктурной опорой всему остальному хозяйству. Так, в СССР в 1927–1957 годах Госплан практически полностью планировал тяжелую промышленность, крупные (в основном прядильные и ткацкие) предприятия легкой промышленности, энергетику, добычу и первичную переработку минерального сырья. А вот бытовое обслуживание, легкая и пищевая промышленность в основном состояли из предприятий, принадлежащих самим трудовым коллективам (в русской терминологии — артелей) и связанных с общегосударственным планом лишь по немногим основным показателям.
Увы, Никита Сергеевич Хрущев, объединив (по примеру предшественника — Иосифа Виссарионовича Джугашвили) в своих руках должности главы правящей (в ту пору единственной в стране) партии и главы правительства, поломал налаженную при предшественнике систему планирования: все артели бытового обслуживания и промышленности, а также значительную часть сельскохозяйственных артелей национализировали, даже не возместив их владельцам стоимости производственных фондов, а на оставшиеся сельхозартели распространили плановые показатели, дотоле обязательные только для предприятий, принадлежащих государству.
Результат последовал сразу (и, насколько я могу судить, подтолкнул математические исследования, главный итог которых указан в начале статьи). Госплан захлебнулся в вычислениях, в одночасье разросшихся на порядок–два. Раньше можно было построить если не точный, то хотя бы не слишком грубый план, теперь же нестыковки звеньев народного хозяйства стали тяжелейшим препятствием к дальнейшему развитию.
Хрущев инстинктивно попытался выйти из собственноручно созданного тупика, перейдя от общегосударственного управления к территориальному. Вместо министерств, распоряжающихся отраслями, возникли советы народного хозяйства, охватывающие все предприятия в конкретном регионе (как правило, одной области или нескольких соседних небольших областях). Число планируемых показателей внутри каждого совнархоза было достаточно мало, чтобы в разумные сроки рассчитывать план приемлемого качества. Зато нестыковки производственных цепочек, охватывающих несколько совнархозов, столь выросли, что суммарная по всей стране эффективность управления стала еще ниже, чем сразу после огосударствления артелей. Через несколько лет Хрущева отправили в отставку решением пленума Центрального комитета партии, где большинство составляли главы региональных комитетов, крупным планом видевшие последствия его деяний.
Одновременно с восстановлением отраслевых министерств формировалась новая система управления. Из множества возможностей, рассмотренных начатой в 1950 году дискуссией об экономических проблемах социализма, выбрали сформулированную в 1963‑м харьковским профессором Евсеем Григорьевичем Либерманом: государство задает каждому предприятию лишь немногие ключевые параметры, включая технически обоснованную цену его продукции, а остальное определяется рыночным механизмом. Основным критерием оценки деятельности стала прибыль: мол, при фиксированных ценах ее можно повысить только снижением себестоимости да наращиванием выпуска.
Увы, технически обосновать сколь угодно высокую цену не сложно. Госплан не может содержать технологов и нормировщиков лучшего качества и в большем количестве, чем на всех советских заводах вместе взятых. А устанавливать в приказном порядке — не обращая внимания на доводы производителей — график снижения цен (как при Джугашвили), заставляя всех специалистов на всех предприятиях самостоятельно искать новые конструкции, новые способы производства, правила новой управленческой реформы не позволяли.
Рынок давит на цены просто и сурово: кто уступает конкурентам (и не умеет — как, например, Apple — убедить потребителей, что им есть за что переплачивать), тот лишается спроса и либо вынужденно совершенствуется, либо закрывается. Социалистические предприятия принадлежат государству, и закрывать их почти невозможно — разве что перепрофилировать. Вдобавок каждое звено производственной цепочки может подорожанием поставок от смежников обосновать рост своей отпускной цены и тем самым дать повод к подорожанию продукции следующих звеньев.
Оценка производства по прибыли стимулирует не только к задиранию цен, но и к наращиванию объема дорогих работ — при соответственном снятии ресурсов с дешевых. Например, многократно возросло незавершенное строительство: в котлованы и фундаменты за каждый час работы вкладывается куда больше денег, чем в перекрытия и отделку. Плановая дисциплина и раньше была зачастую лишь пожеланием, теперь же рассогласования внутри производственных цепочек и подавно превратились из исключения в правило.
Рыночная стихия, допущенная в ключевые отрасли, расшатала всю структуру хозяйства. Свертывание косыгинских реформ (по имени главы правительства СССР в 1964–1980 годы Алексея Николаевича Косыгина, взявшего на себя преобразование управления хозяйством по рецепту Либермана) принято считать следствием их идеологического противоречия официальной теории социализма. Но и на практике краткий (на начальном этапе этих реформ) всплеск производительности труда в натуральном исчислении обернулся вскоре наращиванием стоимостных показателей с одновременным очевидным вымыванием дешевого ассортимента да изобилием попыток согласовать работу смежных по производственным цепочкам предприятий без посредничества центральных управленческих органов (что в свою очередь оборачивалось ростом нестыковок в других цепочках — ведь у каждого предприятия потребителей много).
Смысл планирования — в согласовании компонентов единого производства. Переведешь каждое рабочее место в рыночный режим — встанет весь конвейер. Пока вычислительных ресурсов не хватает на управление всем производством — контролируйте хотя бы главную линию.
Комментарии
1