Сказ про фискальную проверку

История реальной выездной налоговой проверки, рассказанная в стиле старорусских былин, покорила редакцию Клерк.Ру. Поэтому главный приз конкурса "Бухгалтерия-это смешно!" достанется автору именно этого рассказа. Но, возможно, "Сказ" достоин получить и приз зрительских симпатий? Читайте и голосуйте!

Автор - Мозговая прореха ( Прошка)

Слышь-ка, расскажу историю про фискальную проверку. Да не гогочи, а слухай внимательно, тоже, небось, оброк-то не доносишь, прячешь в амбаре, да смотри, кабы не вышло че!

В стародавние времена, когда часть 1 Налогового кодекса только была принята, а о 2 части еще и слыхом не слыхивали, в далеком, но немаленьком городе, что Е-бургом называют, пребывала соответственно конторка фискальная.

Фирмешка та еще, Наложкой звалась. И трудились в ней людишки так себе: не фашисты, не пацифисты, а как бы сказать то? Егоисты, фискалы, в общем.Но были там люди и достаточно порядочные, коих потом изредка выгоняли с треском, а то и отправляли туда, где летом холодно в тулупе. Так то! А еще в Наложке трудились два паренька: Гришка и Прошка, - новенькие. Дуболомы. Про них и сказ.

Гришка больше склонен был к энурезу, тьфу, к ЭНДЭЭСу! А Прошка – к прибыли (тоже ничего хорошего). Работали на выезде, в паре (в комплексе, по-ихнему) и поначалу фурор производили немалый: Прошка затраты урезал, а Гришка, не долго думая, – ЭНДЭЭС от тех злополучных затрат снимал. И ого-го-акты выдавали исправно, суды, правда, в основном, проигрывали, но то уж после.

А начальнице ихней все не по душе, ночами не спит: гонорар квартальный, премию то есть, делить с ними не хочет. Премиальный фонд то, чай не рог изобилия, а величина постоянная. Кумекала-кумекала начальница, чесала в затылке и решила: дай-ка я этим простофилям вне плану (контроль) под конец кварталу одно предприятие забубеню и план им завалю! И, надо сказать, предприятьице-то что надо! Уже не одно поколение фискалов рыдало от той конторки. Название ему – ОГОГО «Ракурс», или «Крокус» или «Курск», в общем, что-то вроде энтого.И с того моменту начальница возрадовалась и спала очень хорошо и качественно.

Ну вот, как водится, наши други изучили отчетность того ОГОГО, созвонились, оформили грамоту на проверку, взяли портфели, а в портфелях - бутерброды, бумаги, карандаши, куркуляторы, и отправились срочно в «Крокус», благо недалеко от Наложки он находился.

Но вот дошли и глядь: в центре современного каменного города стоит деревянный полуразваленный барак с заколоченными окнами, обнесенный покосившимся забором, и заросший репеем. И на бараке том краской масляной написано: ООО «Крокус» или «Курск», не помню уж.

Подивились Прошка и Гришка, даже заробели чуть. Но раздался собачий лай, и почти сразу отворилась со скрипом калитка. С псом на поводке их встречала сама директриса, женщина дородная и с виду степенная, звали ее вроде Мария Иосифовна, но это неточно, но что Иосифовна, – кажись, точно.

Друзья наши ей корки и грамоту предъявляют, она их приветливо так встречает, на порог пускает, а сама - в барак ни ногой, и говорит: «Вы тут в охисе, господа фискалы, располагайтесь поудобней, а я пока схожу в архив за документами». И быстренько дверь – хлоп – снаружи намертво закрывает, не открыть!

Дверь потрясли – заперта. В сенях – хоть глаз выколи, но наши фискалы (не лыком шиты) нашли ход в комнату почти сразу, - по запаху. И вот тут постигло их истинное уныние: сей охис являл собой помещение без окон, слабо освещенное свисающей с потолка лампой Ильича, с обшарпанными стенами и прогнившим полом, да ищо со следами пребывания грызунов.

Посреди комнаты располагался высокий стол, намертво привинченный к полу, у стены стоял старенький диван с местами пробивающимися пружинами, у дивана – мусорное ведро, как потом оказалось – помойное. Больше в этих покоях абсолютно ничего не было.

Что ж делать то? Стали ждать хозяйку. Час, другой, третий. Нет Иосифовны. Проголодались, достали бутерброды, и за трапезой принялись обсуждать дальнейший ход проверки, и решили: надобно попросить стулья, а завтра захватить с собой на проверку еще и фонарики и закругляться как можно скорее, квартал-то на исходе!

Тут глядь, дверь-то открылась, является Иосифовна с кипой бумаг, вываливает все это на стол.

Прошка с укором и говорит ей: «Где это Вы, мамаша, были столько времени?» А она ему, мол, была я в летней резиденции (на даче, то есть), там документы храню в особенном сейфе. Я вообще-то крыс опасаюсь очень, приношу большие извинения, но буду привозить вам документы дозированно. А дверь я закрыла, боясь за мое драгоценное имущество.

Подивились проверяющие, но время-то уже вечер, пора бы и заканчивать на сегодня проверку. И распрощались скоро.

На следующий день прямо с утра наши други – шасть в ООО «Ракурс», а Иосифовна уже и ждет их. Впускает в барак, и тоже с ними заходит. И стул несет. Потом, правда, сама на него садится, а дорогих проверяющих – на поганый диван, т.е. подальше от стола. И отвлекает их бессмысленными всевозможными разговорами. А в ответ на вопросы – ничего по существу, ну просто жуть!

Осерчали Прошка с Гришкой и говорят: «Вы уж, мамаша, идите, мы сами разберемся, токмо дверь не закрывайте и керосинку, что ли зажгите, темнотища у Вас!».

Та ушла во двор, стул забрала, и даже свечи не принесла.

Делать нечего, наши други диван придвинули поближе к столу, но сидя стол как раз вровень с уровнем глаз оказался.

Ладно, стоя – тоже неплохо, - решили проверяющие, выложили куркуляторы и принялись осматривать бумаги. Среди старых газет и журналов, преферансных листов и каких-то черновиков наконец-то показалось что-то знакомое: ГЛАВНАЯ КНИГА за N год.

Оживились други, и почти сразу нашли несколько нарушений, имеющих арифметическую природу.

А тут еще Гришка, что поглазастей, обнаружил странную бумагу, явно относящуюся к бухгалтерии нелегальной. Ну совсем тогда они возрадовались.

А тут Иосифовна вошла, и Гришка ее и вопрошает, мол, что за бумазейка?

Но зря он это, поскоку сия степенная женщина с небывалой стремительностью бумагу ту прямо из рук вырывает, крошит на мелкие кусочки и мечет те кусочки в помойное ведро, и молвит: «Чаво? Кака бумага?»

Други аш дар речи потеряли, но ничего, главный то козырь – в главной книге! Прошка, что поопытнее, и говорит директрисе так ласково: «Вы, мамаша, копию вон энтой книжицы снимите, и заверьте надлежащим образом, мы от Вас и отстанем».

Иосифовна главную книгу взяла и пообещала все исполнить, но только назавтра.

Ладно, согласились проверяющие и снова было взялись просматривать документацию, но тут свет погас. А свет погас, - сразу из дыр в полу полезли крысы и другие отвратные гады, и за сим проверка в тот день и закончилась.

День третий принес сумятицу еще большую. Поначалу вроде Иосифовна встретила другов приветливо, усадила, как водится, на диван и говорит вкрадчиво, мол, хотела я копию книжицы снять поутру, но, дура, оставила ее на столе. А сторож ночью учинил пиршество, баб привел, а селедку и выпивку разложил прямо на той книжице, и руки вытирал тоже книжицой, и тем самым привел ее в полную негодность. Так что не обессудьте, вся вышла ваша книга! Но в назидание я лишаю его тринадцатой зарплаты!

И в подтверждение слов директорских опричник в форме с надписью «Охрана» ввел в охис другого мужчину, ночного директора (т.е. сторожа, по-нашему). И этот ночной директор, хоть и держал в руках лом железный (?), но вид являл собой жалкий: волосы всклокочены, в бороде – остатки пищи, под глазом - бланш, на плечах – выцветший плащ-палатка, ароматов амброзии он явно не источал.

Иосифовна взяла энтого забулдыгу за бороду и говорит: «Семен! Признавайся господам проверяющим, что ты баб ночью беспокоил, и сельдь в тугомент заворачивал!»Повинился страж полностью. И поняли Гришка с Прошкой, что проверка фискальная затягивается неотвратимо, и будет она протекать путем выставления требований о представлении тугоментов. И вместе с тем приходит к начальнице ихней счастье и благополучие премиальное.

Так и случилось. Спустя определенное время не получив не единого документа по требованиям, и уже у себя, в Наложке, обсчитали други ООО «Крокус» по аналогии. И никакой романтики. И повисла недоимка нехилая. И передали дело в полицию, и там мурыжили до второго пришествия. И лишили их из-за недоимки премии еще и в следующем квартале.

Вот оно как бывало то! Нынче все не так! А тебе бы все брагу глушить!

А Прошка потом вообще сбежал из Наложки, переметнулся, ренегат, и стал бухалтером, зажирел. А Гришка остался, но чтоб возненавидеть друга – не было такого. И пришел Гришка к Прошке на проверку, но то уж другой сказ.