Обречен ли евро? Хороших решений не осталось

Источник: Банки. Ру

Каких только слухов о конце евро не довелось услышать за последние недели. СМИ пестрели сообщениями о свежеотпечатанных новых дойчемарках и о разработанном еврочиновниками плане введения «греческого евро» с одномоментной девальвацией к нормальному евро на 20%. Некоторые околофинансовые блоги даже призывали избавляться от еврокупюр с индексом Y (то есть отпечатанных в Греции).

Несмотря на то что все это пока слухи, само их появление говорит о том, что в конструкции европейского валютного союза имеются существенные изъяны. Относительное экономическое процветание в начале 2000-х смягчало дисбалансы, но финансовые катаклизмы не прошли даром. Мы увидели, что еврозона — уникальное и необычное творение финансовых архитекторов — оказалась «союзом для хорошей погоды»: как только «тучные» годы закончились, все недостатки архитектуры валютного союза обнажились. Еврозона оказалась на грани провала.

Большие страны — не оптимальные валютные зоны. Экономические процессы по-разному проявляют себя в разных регионах. К примеру, повышение цен на продовольствие хорошо для села, но плохо для города. Для страны, которая включает и сельские, и городские области, повышение цен на еду — асимметричный шок для экономики в целом. Что же случается, когда подобный удар поражает не оптимальный, но все же работоспособный валютный союз? Произойдет расхождение в экономическом росте, включая расхождение в уровне безработицы и инфляции среди различных частей валютного союза. Есть несколько путей, за счет которых работоспособные валютные союзы выравнивают экономическое состояние в регионах. Это гибкость и мобильность рынка труда, а также бюджетные трансферты.

Гибкие трудовые затраты (прежде всего в сторону снижения) позволяют повысить экономическую конкурентоспособность отсталых регионов по сравнению с другими регионами валютного союза. Например, если бы сейчас в той же Греции резко снизились зарплаты и пенсии, экономика стала бы более конкурентоспособной. Однако подобный вариант чреват социальным недовольством.

Другое решение для работоспособной валютной зоны — трудовая мобильность. Она уменьшает безработицу в депрессивной части валютного союза и увеличивает количество трудовых ресурсов в процветающем регионе. В США, по данным Вureau of Labour Statistics, около 2,5% населения ежегодно меняют штат своего проживания. Но в еврозоне этого нет — единый рынок труда просто отсутствует. Начиная с 2000 года в рамках еврозоны страну проживания меняет не более 0,1% населения в год (данные Eurostat). Испанцы (безработица на август 2011 года 21,2%) не едут на заработки в Германию, где безработица 6,1%. Это во многом результат еще одной хорошо известной проблемы общеевропейского дома — языковой. Мало кто в Испании или в Греции знает немецкий, а без этого знания на североевропейских рынках труда можно претендовать разве что на низкоквалифицированную и плохо оплачиваемую работу. Граждан еврозоны это не устраивает — им проще получать относительно приличное пособие по безработице у себя дома. Мобильность как механизм выравнивания дисбалансов не работает, а разница в уровне безработицы в странах еврозоны только растет.

Другая особенность относительно успешных валютных союзов — бюджетные (фискальные) трансферты. Бюджетные трансферты помогают выравнивать экономическое состояние регионов. Если в валютной зоне имеется центральная финансовая власть, взимающая налоги и тратящая их на общие нужды, то экономические дисбалансы сглаживаются. Но то, что работает в рамках одного государства, в границах европейского валютного союза юридически и фактически до сих пор отсутствует. Да, в ЕС имеются некоторые малозначительные фискальные механизмы перераспределения ресурсов между богатыми и бедными странами, но ни о каком общем для всей еврозоны бюджетном механизме нет и речи.

Сейчас всем очевидно, что еврозона трещит по швам — глобальный финансовый кризис выявил все недостатки архитектуры общеевропейской валютной системы. Помощь евроспасателей Греции и другим периферийщикам не решает системных проблем единой валютной зоны. Для разрешения системных дисбалансов нужны куда более важные — институциональные — изменения, в корне меняющие как архитектуру еврозоны, так и ЕС в целом. При негибком и немобильном рынке труда для еврозоны в долгосрочной перспективе остается два пути — либо постепенный развал с отпаданием сначала Греции, а потом и других PIIGS, либо более тесная интеграция с созданием общего бюджетного и фискального механизма для выравнивания критически важных экономических дисбалансов.

Оба варианта политически и финансово неприемлемы. Богатые страны не захотят кормить бедных дальних родственников, а возвращение к собственным валютам станет не только крахом евроидеи, но и обойдется в потерянные десятки процентов ВВП. В итоге, страны еврозоны стоят на развилке — либо страшно дорогой бракоразводный процесс и введение новых дойчемарок, драхм и песет, либо еще более тесное слияние в экстазе партнеров, которых и так уже тошнит друг от друга. Невеселый выбор.