Генри Резник: Нынешние судьи изначально оправдывать никого не настроены

Генри Резник – лицо российской адвокатуры. Не в том смысле, что олицетворение, а просто выйди на улицу, спроси десять человек, каких адвокатов они знают - вот его и назовут. Но Резник и по формальной должности – один из столпов. Президент Адвокатской палаты Москвы, вице-президент Федеральной палаты адвокатов России. Посты и общественный вес дают ему полное право выступать от лица всей адвокатуры во все сильнее разгорающемся споре с бизнес-консультантами за право представлять в судах интересы сторон в экономических делах. 

Генри Маркович, можете для начала сделать краткий экскурс новейшей истории рынка юридических услуг в России?

Советская адвокатура была сплошь судебной, а не экономической, потому что собственник в стране был только один. Ну, был, правда, еще арбитраж, где из одного государственного кармана деньги перекладывали в другой. Специалистов по предпринимательству, разумеется, не существовало, потому что и предпринимательства-то не было.

И вот в конце 1980-х, когда начали появляться трудовые кооперативы, появились и правовые кооперативы. А адвокаты – они же воров и хулиганов в судах защищают, так что в кооперативы пришли юрисконсульты, которые раньше прозябали на государственных предприятиях, и на которых мы смотрели просто свысока. И начали они оказывать помощь бизнесу. Потом захотели стать адвокатами, а мы проявили косность и отказывались их принимать. Адвокатура, напомню, при советской власти была под партийным контролем, прием туда был жестко регламентирован. А в 1990-е годы Минюст пошел на эксперимент. Были созданы параллельные коллегии, куда пришло много тех самых юристов-предпринимателей.

Сейчас за пределами адвокатуры в рамках юридических фирм действуют бизнес-юристы очень высокого класса. Но кроме них, там очень много случайного люда. Ситуация, я считаю, просто позорная для государства, которое называет себя правовым. Сейчас вообще никаких требований не предъявляется к тем, кто хочет оказывать правовые услуги. Условно говоря, создали ООО с основной деятельностью по прокачке нефти и торговле колготками. А еще вписали в Устав, что оказывают правовые услуги.

А должен быть внутренний профессиональный контроль. Есть три критерия, которые предъявляются к оказанию юридической помощи в странах, которые уважают право. Первое – минимальные требования к квалификации юриста, то есть высшее юридическое образование. Да и то, это только в Португалии было какое-то время, когда диплом сразу открывал дорогу в адвокатуру. На самом деле нужна, конечно, стажировка и юридическая практика. Второе – наработанные профессиональные стандарты и этические нормы. И третье – контроль самоуправляемой ассоциации. Почему? Да потому что юридическая профессия по международным стандартам должна быть независимой. Ничего этого за пределами адвокатуры нет. И сейчас идет активное обсуждение того, как эту абсолютно не урегулированную сферу ввести в определенные рамки. 

Это вы, как я понимаю, про предложение министра юстиции Александра Коновалова не допускать к судебному представительству никого, кроме участников адвокатуры?

Именно. Конечно, необходимо принятие закона о квалифицированной юридической помощи. Я склоняюсь к тому, что по линии судебного представительства это должно быть делом адвокатов. Более сложен вопрос о консалтинге юридическом. Мне представляется, что тут надо создавать более привлекательные условия у нас в адвокатуре. Частные юристы не хотят идти в адвокатуру, потому что у нас наработанные профессиональные стандарты и этические требования. Дисциплинарный контроль жесткий, плюс на адвокатуру возложено обременение оказания помощи по назначению и бесплатно. Ничего этого нет у тех… я даже юристами их не называю, потому что им не обязательно обладать юридическим образованием. Мне думается, что ситуация будет изменена в ближайшее время.

Коновалов еще предложил создать некий рейтинг адвокатов, чтобы лучших из них затем выдвигать на судейские посты.

Министр юстиции, думаю, не слишком точно обрисовал проблему. Выстроить рейтинг всех адвокатов внутри адвокатуры невозможно, это чистый субъективизм. Но в чем я с Коноваловым однозначно согласен - у нас действительно какая-то ненормальная ситуация с формированием судейского корпуса. Туда идут секретари судебных заседаний, люди из МВД, ФСБ, прокуратуры, попадаются из таможни, из налоговиков. Адвокатов меньше одного процента. То есть в большинстве своем судьи - это люди, у которых изначально сформированы обвинительные установки. У них внутри нет презумпции невиновности. 

Министр прекрасно знает о зарубежном опыте, где судейский корпус во многом формируется за счет выходцев из адвокатуры. Что касается рейтинга, то, наверное, каких-то адвокатов, которые выделяются из общего ряда, по мнению самих работников юстиции, конечно, можно включать в списки и предлагать им стать судьями. Принуждать-то их нельзя. Судейская работа – особая работа, самая ответственная на свете. Но, кстати, внутри адвокатского сообщества каждый адвокат, конечно, считает себя пупом земли, и это тоже правильно. 

Скажите, а заказчик юридических услуг сегодня ощущает существенную разницу в качестве услуг, если обращается не к члену адвокатской коллегии, а к коммерческому бизнес-консультанту?

Главная разница в том, что закон не закрепляет за частно-практикующим юристом или бизнес-консультантом обязанности хранить тайну клиента. В этой среде нет ограничений, связанных с конфликтом интересов, их нельзя привлечь к дисциплинарной ответственности.

Если закон наложит ограничения на судебное представительство, какие изменения произойдут на рынке юридических услуг?

Нам не очень радостно принять большую порцию новых юристов из консалтинговых структур. У них свои представления, их будет много, они потребуют свой кусок власти. Понимаете, это не интересы адвокатуры, это интересы государства. Инициатива идет не от нас. Мы только против того, чтобы они создали какую-то свою параллельную, «облегченную» адвокатуру без тех обременений, традиционных долговых обязательств перед обществом, что существуют у нас. Но пользуясь всеми благами и преимуществами, которые дает адвокатура.

И раз уж есть такая самоуправляемая организация с многовековыми традициями, то чем она не подходит для тех юристов, которые за ее пределами? Она не устраивает талантливых людей, прекрасных организаторов с деловой жилкой, которые организовали эти юридические фирмы. Им удобнее, чтобы это было организовано по принципу коммерческой организации. А у нас написано, что адвокатская деятельность – не предпринимательская.

Но помощь в итоге все равно оказывают адвокаты. Нет в суде никакой юридической фирмы, и конкретные лица должны нести ответственность перед клиентами.

Сейчас, кстати, конкурируют два варианты реформы: либо вся юридическая помощь должна оказываться адвокатами, либо только судебное представительство. Я сам за первый вариант, но понимаю, что реалистичнее второй. И уж, конечно, ни в коем случае мы не посягаем на деятельность аудиторов, риэлторов, судебных бухгалтеров, налоговых консультантов.

Кстати, у нас обосновались очень мощные зарубежные юридические фирмы, главным образом, англо-американские. Они пришли сюда вместе с транснациональными корпорациями. Никто их выгонять не собирается, и делать этого не нужно, тем более что они дают работу многим отечественным квалифицированным юристам. В законе об адвокатуре записано, что в наших арбитражах могут быть дела, в которых применяется зарубежное право. И здесь никаких ограничений для работы зарубежных юристов быть не может.

Обращаясь к многообразным представителям юридического рынка, хочу сказать во весь голос: смотрите, мои дорогие, будьте бдительны. Если вас не устраивает контроль самоуправляемой организации – адвокатуры, то вернет государство лицензии, как это было до 1996 года. Так что выбор невелик - либо идти в сообщество с традициями, либо будете вы под государством. Как известно, кто лицензию выдает, тот ее и отбирает.