Генеральный директор «Элекснет» Юрий Локотцов рассказал «БО», почему компания выбрала для себя так называемую банковскую модель работы на рынке платежных терминалов и что происходит у конкурентов после вступления в силу новых законодательных норм.
– Юрий Иванович, насколько я пониманию, вступившее в силу первого апреля требование об обязательном оборудовании платежных терминалов контрольно-кассовой техникой вас не касается?
– Безусловно, не касается. Единственное беспокойство связано с тем, что к нам, как и в другие кредитные организации, приходит огромное количество запросов из регионов от местных налоговых инспекций с просьбой прояснить ситуацию и с предложением прийти зарегистрироваться. Пытаются, так сказать, причесать нас под общую гребенку. Мы отправляем стандартный ответ. Никаких попыток остановить работу наших терминалов со стороны налоговых органов пока не было.
– А вы ощущаете себя «самыми умными» из-за того, что у вас есть лицензия ЦБ? И почему вы вообще озаботились получением лицензии задолго до появления 103-ФЗ «О деятельности по приему платежей физических лиц, осуществляемой платежными агентами»?
– Дело в том, что здесь можно было бы радоваться, если бы мы получили какое-то серьезное рыночное преимущество. Но мы достаточно давно и осмысленно вышли на рынок платежных терминалов как работники по банковской модели. Ведь строить инфраструктуру по сбору розничных платежей стоит только при условии, что эта инфраструктура окажется со временем достаточно большой. А при значительном масштабе бизнеса использовать модель, которая действует в правовом поле с серьезными изъянами, невозможно. Поэтому мы приобрели небанковскую кредитную организацию, и все операции в «Элекснет» проводятся на базе НКО.
ДОСЬЕ.БО
Юрий Локотцов родился 1 января 1963 года в поселке Березайка Калининской (сейчас Тверской) области. В 1985 году окончил Ленинградский электротехнический институт им. Бонч-Бруевича по специальности «инженер радиосвязи». В 1995 году получил диплом экономиста по банковскому и страховому делу в Институте переподготовки и повышения квалификации кадров Финансовой академии при Правительстве РФ.
В 1985–1987 годах проходил службу в ВС СССР. В 1987–1991 годах занимал должности инженера, старшего и ведущего инженера, ведущего специалиста, начальника отдела в учреждениях Минобороны, Моссовета, Мосгорисполкома. В 1991–1992 годах — заместитель директора ООО «Экономика, техника и сервис». В 1992–1993 годах вице-президент АО «Межбанковский финансовый дом». В 1993–1998 годах — первый вице-президент, затем председатель правления «Технобанка».
С 1997 года по н. в. — генеральный директор НКО «Московский клиринговый центр». С 2000 года — генеральный директор ГК «Элекснет»
При этом мы с самого начала работы намеревались привлекать акционерный капитал для развития компании — в первую очередь иностранный. В данном случае тоже очень важно, чтобы модель бизнеса была полностью легитимной. Собственно говоря, все эти соображения и обусловили наш выбор небанковской кредитной организации как единственно возможного и законного способа работы, при этом не требующего очень серьезной капитализации, как если бы мы приобрели лицензию универсального банка. И то, что мы пошли по такому пути, позволило нам в свое время привлечь в состав акционеров фонды Mint Capital и Benchmark (сейчас последний называется Balderton Capital. — Прим. «БО»).
– Вы можете прокомментировать само появление 103-ФЗ?
– Большинство платежных терминалов долго существовали как бы вне закона. Но рынок стал уже столь объемным, что его уже нельзя было не замечать, поэтому, я так понимаю, наши законодатели и приняли этот закон. То есть закон можно рассматривать как попытку введения регулирования деятельности платежных агентов, но, к сожалению, там есть много проблем и неточностей, и упор сделан на контрольно-кассовую технику. Но ККТ — это, безусловно, дополнительное фискальное обременение, а вот как регулятор рынка она рассматриваться не может. Собственно, саму систему регулирования для этого рынка так и не придумали. По-прежнему у нас есть банковская система, регулируемая довольно стройной системой законов и подзаконных актов и находящаяся под надзором серьезного аппарата Центрального банка, и есть стихийно образовавшаяся система терминалов с огромным количеством агентов, которую никто не регулирует. Ну вот с первого апреля для всех «небанковских» терминалов требуется установка ККТ. Посмотрим на правоприменительную практику. Какие будут дальнейшие шаги по регулированию рынка — это мне, если честно, неведомо.
– Вы сказали, что изменения на рынке на вас не отразятся. Но, по некоторым оценкам, сейчас (на момент беседы в середине апреля 2010 года. — Прим. «БО») отключено чуть ли не 200 тысяч терминалов…
– Это неправда. Я думаю, если и есть отключенные терминалы, то это не более 5–10% тех терминалов, которые работали на рынке. Если судить по таким крупным городам, как Москва и Санкт-Петербург, то там избыточность терминалов на улицах города такова, что отключение даже 25% потребитель не заметит в принципе. При этом довольно устойчиво растет сегмент платежей через банкоматы. Люди все чаще используют свои банковские карточки для оплаты той же сотовой связи. А банкоматов несколько десятков тысяч. Поэтому мы не увидели какого-либо серьезного влияния на рынок.
Большинство платежных терминалов долго существовали как бы вне закона. Но рынок стал уже столь объемным, что его уже нельзя было не замечать
– Комиссии тоже не растут?
– Мы мониторим ситуацию, люди говорят о повышении комиссии, но это, должно быть, имеет место лишь в некоторых регионах. В Москве же массового повышения комиссии мы так и не обнаружили. Возможно, наши замеры недостаточно масштабны, чтобы точно судить о ситуации на рынке в целом, но, тем не менее, повышения комиссий мы не видим.
Лично нас на сегодняшний день больше заботит принятие правительством Москвы решения о невключении в тарифы ЖКХ платы за прием коммунальных платежей кредитными организациями. То есть это автоматически означает введение внешней комиссии за прием коммунальных платежей. Раньше люди, оплачивая «коммуналку» через наш терминал, делали это без комиссии, а сейчас такая комиссия может появиться.
– Почему этот факт вас так беспокоит?
– Дело в том, что сегмент оплаты услуг мобильной связи в разы меньше, чем сегмент коммунальных платежей. Оплата мобильной связи — это устойчивый драйвер развития терминальной инфраструктуры самообслуживания, с него все началось. На сегодняшний день это и самый высокомаржинальный сегмент. Но средний платеж за сотовую связь — 100–150 рублей, средний коммунальный платеж — 1,5–2 тысячи рублей, а платеж в пользу банков — уже 2–3 тысячи рублей. Поэтому, как я уже сказал, коммунальные услуги в разы больше по объему, чем мобильная связь, а банковские платежи — в десятки раз больше. Поэтому в стратегическом плане решение правительства Москвы может существенно повлиять на темпы освоения терминалами самообслуживания такого сегмента, как коммунальные платежи.
Средний платеж за сотовую связь — 100-150 рублей, средний коммунальный платеж — 1,5-2 тысячи рублей, а платеж в пользу банков — уже 2-3 тысячи рублей
– Если вернуться к вступившим в силу нормам об обязательной установке ККТ, то вы ожидаете, что многие игроки задумаются о работе по банковской модели?
– С нами за это время пообщалось большое количество участников рынка, все они искали выход, узнавали обо всех подробностях: какие затраты потребуются, какие нормы регулирования придется ввести, если они перейдут на банковскую модель, и т. д.
С нами пообщались владельцы в общей сложности 50–70 тысяч терминалов. Наверное, они сейчас думают о переходе.
Знаю также, что на рынке появилось очень много схем работы, скажем так, «рядом с банками». Надеюсь, эти схемы говорят о том, что игроки перешли в банковское правовое поле, где главное то, что все операции на терминале осуществляет кредитная организация, они попадают на ее баланс и, соответственно, контролируются ЦБ. То есть такие операции становятся достаточно прозрачными, там нельзя спрятать ни копейки. В любом случае это гарантирует качество надзора.
– Вы говорите, что все будет прозрачно, но сразу же вспоминаются валютные обменники, которые все — формально — работают «под крышей» банка с лицензией. Но боюсь, что о прозрачности их бизнеса всерьез говорить не приходится...
– Терминалы не могут находиться «под крышей», как вы говорите, банков — банк должен забрать терминалы себе и начать проводить операции непосредственно сам и от своего имени. Что это означает? Каждая купюра, которую помещают в терминал, с этого момента становится банковской купюрой, она должна быть инкассирована из терминала по банковским правилам, пересчитана в банковском учреждении и отражена в учете на всех этапах — и в момент внесения, и инкассации, и перевозки и т. д. Все это банк должен выполнять самостоятельно, силами своих сотрудников, а также на основании договора с организациями, имеющими лицензию, — для инкассации также нужна лицензия.
– То есть для владельцев терминалов нет выгоды работать «рядом с банками»?
– Выгода есть, она заключается в следующем. Компания, которая занималась развитием своей терминальной сети, может продолжать развивать систему договорных отношений с точками нахождения терминалов и заключать договора аренды, может проводить техническое обслуживание. Это довольно большая и специфическая работа, которая непрофильна для кредитной организации. Для последней организовать всю эту работу самостоятельно окажется дороже, чем поручить малому предприятию. И, таким образом, как способ получения доходов за выполнение описанной работы терминальный бизнес остается по-прежнему привлекательным для малых предприятий, предпринимателей и для тех, кто уже сделал инвестиции в этот бизнес. Они могут «отбить» свои вложения, продавая терминалы банкам или сдавая их в аренду и получая доходы от этого оборудования и от технической поддержки. Ведь один из главных секретов успеха данного вида бизнеса — это выбор места и способность занять его на рыночных конкурентных условиях. То есть «войти в правильную точку», где находится большое количество людей, и заплатить за это разумные деньги — самое главное.
– В таком случае, каков ваш прогноз? Банки усилят свои позиции на терминальном рынке?
– Да, я ожидаю этого. Подтверждение тому — стратегия, объявленная Сбербанком, который на сегодняшний день, по-моему, уже имеет не менее 10 тысяч собственных устройств. Пока они размещены лишь в отделениях банка, но я знаю по многим регионам, что «Сбер» уже вышел из своих офисов и размещает свои терминалы, в том числе, в торговых сетях. В Москве такого массового явления еще нет, но и здесь вроде бы объявлена такая программа: поставить до 1000 терминалов до конца этого года. Впрочем, в этих конкретных цифрах я могу быть неточен, но это не меняет сути дела.
Есть, насколько я знаю, заявления руководства ВТБ о том, что и этот госбанк смотрит на терминальный рынок очень внимательно. Я пока не слышал о конкретных шагах ВТБ в данном направлении, но стратегия объявлена. А когда системообразующие банки выходят на рынок, то понятно, что это уже сигнал для развития инфраструктуры и средними кредитными учреждениями. Например, Московский кредитный банк довольно активно развивает свою собственную сеть в столице, у них уже несколько сот терминалов, насколько я знаю.
На самом деле банки активно пошли по этому пути, и говорить о том, что тенденция станет устойчивой, наверное, уже можно. При этом количество операций, которые банки могут проводить через терминалы, значительно выше. Да, у банков есть достаточно серьезные затратные обременения, связанные с соблюдением норм по обработке денег, по ведению учета, по содержанию всех методик проверки и т. д., но в перспективе, я думаю, этот ранок все равно станет банковским.
– Я так понимаю, что он просто достаточно вырос, поэтому банки и обратили на него свое внимание?
– Можно говорить и так. Хотя, например, «Элекснет» почему-то не воспринимают в качестве кредитной организации, а это неверно. Сегодня наша компания занимает долю около 7%. А если к нашим терминалам присовокупить терминалы Сбербанка и других кредитных организаций, то получится, что банки уже сегодня серьезно присутствуют на рынке, занимая существенную его долю. Более того, сейчас самый быстрорастущий сегмент — это погашение банковских кредитов через терминалы. И в этом сегменте только один «Элекснет» занимает долю 85%.
– В среднем по рынку более 80% всего объема платежей в 2009 году пришлось все-таки на сотовую связь. А что главное в обороте «Элекснет»?
– Около 70% оборота составляют банковские платежи. Наша модель принципиально отличается от модели большинства других участников. Это банковская модель, поэтому мы и специализируемся на банковских платежах.
CПРАВКА «БО»
Компания «Элекснет» пионер рынка приема платежей через терминалы; создана в 2000 году. В 2009 году 2900 терминалов компании собственного производства работали в 16 регионах страны. Все операции на терминалах «Элекснет» осуществляются от имени НКО «Московский клиринговый центр» (лицензия ЦБ № 3314-К от 8 июля 2003 года). «Элекснет» имеет прямые договоры с более чем 60-ю банками РФ, включая «Альфа-Банк», «Русский стандарт», «Ситибанк», «Газпромбанк» и др. В 2005-2006 гг. в число акционеров компании вошли фонд прямых инвестиций Mint Capital и венчурный фонд Balderton Capital. В совокупности иностранные инвесторы вложили в компанию 12 млн. долларов
– В связи с последними изменениями на рынке ваша модель будет как-то корректироваться?
– Модель у нас сложилась достаточно давно, и если и будут изменения, то они, я думаю, определятся естественным расширением такого канала приема платежей, как терминалы самообслуживания, в сторону банковских платежей. Сейчас, допустим, через терминалы самообслуживания погашается около 1,5–2% всех банковских кредитов. Когда-то была примерно такая же пропорция по сотовой связи. Но потом уже 95% платежей за мобильную связь стало производиться через терминалы оплаты. То же самое будет происходить и со структурой банковских платежей.
Что же касается тенденций в стратегии других платежных агентов, избегающих банковской модели в своей работе, то они, насколько я понимаю, станут расширяться в зону развлечений — принимать платежи за мобильный контент и прочее.
При значительном масштабе бизнеса использовать модель, которая действует в правовом поле с серьезными изъянами, невозможно. Поэтому мы приобрели небанковскую кредитную организацию
Начать дискуссию