Продолжаю сериал о моем задержании в День России и о последующих судебных тяжбах.
Краткое содержание предыдущих серий.
- Меня задержали во время мирной манифестации против полицейского произвола в сфабрикованном уголовном деле Ивана Голунова. В момент задержания я был один, вел себя спокойно и просто фотографировал происходящее. Протокол об административном правонарушении был составлен на основе стандартного шаблона, текст которого не имел ни малейшего отношения к реальным обстоятельствам задержания (якобы я выкрикивал лозунги в группе из 200 человек, мешал движению транспорта и т.п.).
- В суде первой инстанции судья выслушала моих свидетелей и даже приобщила к делу мои фотографии, но отказалась вызвать в суд омоновцев для их допроса и установления настоящих обстоятельств дела. Представителя обвинения в процессе, как водится, не было, и функции гособвинителя де-факто исполняла судья. В результате судья «установила» факты дела в полицейской версии, полностью проигнорировав доказательства защиты, и оштрафовала меня на 15 тыс. рублей.
- Судья второй инстанции тоже отказался вызывать омоновцев и приобщать дополнительные доказательства (а именно, видео с камер наблюдения с места задержания, истребованное по адвокатскому запросу). Судья не внял моим призывам не разрешать дело на основании очевидно сфабрикованных полицейских рапортов. Мои конституционные аргументы также не нашли понимания. Судья оставил в силе решение первой инстанции.
Подробности здесь:
В этой серии я пытаюсь добыть оригинал решения второй инстанции (спойлер: пока безуспешно) и предъявляю полиции и Росгвардии административный иск по КАС РФ. Полный текст административного иска прилагается.
***
В течение всего лета 2019 года социальная напряженность в Москве нарастала.
В ходе муниципальных выборов власти сняли с выборов абсолютно всех оппозиционных кандидатов. Причем зачастую под явно абсурдными предлогами - такими, как признание фальшивыми подписей людей, которые публично заявляли, что они действительно подписывались за данного кандидата.
Граждане ответили на это мирными манифестациями, а власти им – запретом и разгоном этих манифестаций. Задержания участников акций проводились с все нарастающей жестокостью. Дело дошло до избиений манифестантов дубинками, разбитых голов и сломанных ног.
Впоследствии было возбуждено несколько уголовных дел, но не против распоясавшихся омоновцев, а против самих же манифестантов.
Так, было возбуждено о дело «массовых беспорядках» против студента ВШЭ Егора Жукова. После всплеска общественного возмущения это явно сфабрикованное дело (ни о каких фактах массового насилия со стороны манифестантов не сообщалось) было прекращено, а Жуков освобожден из-под стражи. Однако власти не успокоились и возбудили против Жукова, известного сторонника мирного сопротивления, дело о «призывах к экстремистской деятельности», а самого его отправили под домашний арест.
Со 2 по 5 сентября суды в рекордно быстром темпе вынесли шесть приговоров фигурантам так называемого «московского дела». Всем им дали реальные сроки.
Из этих приговоров более или менее оправданным выглядит лишь один, вынесенный за твит с угрозами детям силовиков (5 лет колонии). Да и то пропорциональность наказания вызывает сомнения.
В четырёх случаях наказание явно диспропорционально тяжести совершенного правонарушения (Иван Подкопаев, Данил Беглец, Кирилл Жуков, Евгений Коваленко). Один из обвиняемых распылил перцовый газ в сторону полицейских, другой схватил полицейского за руку и потянул, третий прикоснулся к шлему росгвардейца, четвертый толкнул полицейского и бросил мусорный бак в сторону росгвардейца (все по версии обвинения). За эти действия, не причинившие никому серьезного вреда и заслуживающие разве что штрафа, обвиняемые получили от двух до трех с половиной лет колонии.
Напомню, у нас за доказанные пытки в полиции дают условно. А, например, за причинение смерти по неосторожности по УК положено лишь два года.
Наконец, кристально чистым случаем неправосудного судебного акта является приговор в деле программиста Константина Котова (четыре года колонии). Он не трогал омоновцев, и никто его в этом не обвинял. Все его преступление состояло в том, что он неоднократно нарушил порядок проведения манифестаций (ст. 212.1 УК).
А именно, он принял участие в четырех несогласованных акциях (в том числе в марше по поводу дела Голунова), а также призывал к участию в одной из таких акций. Иначе говоря, Котова отправили за решетку за реализацию его конституционного права на проведение мирных манифестаций.
Замечу, что Конституционный Суд высказывался по поводу этой статьи УК в том смысле, что сажать по ней нельзя, если нарушение правил проведения мероприятия «не было сопряжено с … угрозой причинения существенного вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц … или иным конституционно охраняемым ценностям».
Но судья Тверского райсуда Станислав Минин остался глух к конституционным аргументам. Более того, он отказался приобщить к материалам дела ключевое доказательство: видеозапись, подтверждающую, что Котов, вопреки утверждениям обвинения, даже не успел принять участие в манифестации, а был задержан прямо на выходе из метро.
Что ж, остается надеяться, что когда этому судье огласят приговор за вынесение заведомо неправосудного судебного акта, этот приговор окажется более справедливым, чем его приговор Константину Котову!
Там, кстати, от трех до десяти лет, если незаконный приговор привел к лишению свободы (ст. 305УК).
***
Конечно, на этом мрачном фоне бледнеет моя скромная история с (всего лишь) задержанием и штрафом. И все же, как мне кажется, судебные разбирательства по моему делу стоит довести до конца.
Хотя бы в качестве жеста солидарности с Константином Котовым, которого посадили, по сути, за то же самое, за что оштрафовали меня. И точно так же «установили» факты дела в полицейской версии, невзирая ни на какие доказательства.
Так что продолжу рассказ о своих приключениях в российских судах…
***
Огласив свое решение (напомню, вынесенное не в мою пользу), судья Мосгорсуда сказал, что полный текст с мотивировкой можно будет получить через две недели в районном суде. Однако через две недели в канцелярии райсуда мне ответили, что решения еще нет.
Не оказалось его там и через три недели. Покопавшись минут десять в стопках бумаг, разложенных в канцелярии прямо на полу, ответственный за выдачу документов юноша объявил, что дело еще не вернулось из Мосгорсуда. Впрочем, юноша меня обнадежил, сказав, что он меня помнит и лично позвонит, как только дело вернется.
Прошла еще неделя, никто не звонил.
Вообще-то я давно уже прочитал решение по своему делу на сайте Мосгорсуда, а также в системе «КонсультантПлюс», и даже написал жалобу в третью инстанцию. Однако при подаче жалобы надо приложить оригиналы решения второй инстанции и постановления первой инстанции (с отметкой о вступлении в силу), а их у меня не было…
И тут я вспомнил, что у нас же теперь есть электронное правосудие!
Изучив разъяснения на сайте Мосгорсуда, я узнал, что можно получить электронный доступ к материалам своего дела. Не совсем понятно, какие именно материалы есть в этом электронном доступе, но, как минимум, там должны быть копии судебных актов, заверенные электронными подписями. И их можно приложить к кассационной жалобе, подаваемой в электронном виде!
Зайдя в свой личный кабинет на сайте московских судов, я подал заявление на предоставление доступа к делу. (Для этого требуется полноценная регистрация на Госуслугах, которая приравнивается к простой электронной подписи.) Причем подал на всякий случай в оба суда: и в Мосгорсуд и в Мещанский райсуд. Оба заявления получили статус «На рассмотрении».
Прошла неделя, ничего не произошло.
Тогда я повторил трюк с подачей заявлений, но на этот раз на сайте системы ГАС «Правосудие» (там тоже есть раздел для подачи документов в суд). Оба заявления получили статус «Проверка ЭП пройдена» и «Отправлено в суд», а еще через пару часов - «Зарегистрировано». То есть нельзя сказать, что электронное правосудие вообще не работает!
Прошел еще день, ничего не произошло. В общей сложности с момента судебного заседания второй инстанции прошло уже больше месяца. На сайте Мосгорсуда дело по-прежнему значилось как находящееся «в экспедиции».
Потеряли они дело, что ли? Там, кстати, содержатся доказательства фальсификации: оригинал подчищенного полицейскими протокола.
Ну ладно, пока, наверное, рано беспокоиться. Подожду еще немного…
***
Между тем один пассаж в решении судьи Мосгорсуда по моему делу (прочитанном в «КонсультантПлюс») привлек мое внимание.
В ответ на мои протесты по поводу неправомерных действий полицейских судья заметил, что эти действия надо оспаривать «по правилам главы 22 КАС РФ, чем сторона защиты в данном случае не воспользовалась».
Ну что ж, раз судья советует, почему бы не оспорить?
Я написал административное исковое заявление, в котором указал в качестве административных ответчиков (1) Росгвардию, разгонявшую митинг; (2) омоновца, подписавшего фальшивый рапорт о моем задержании; (2) отдел полиции, куда меня доставили; а также (4) полицейского, составившего протокол об административном правонарушении.
Заявление я адресовал в Королевский суд.
Кто не знает, королевские суды есть не только в Англии. Один имеется и у нас!
Только у нас он часто пишется через «ё» и находится в городе Королёв Московской области, где я живу. По Кодексу административного судопроизводства гражданин может подать административный иск против властей по месту своего жительства. Ну вот и пускай гвардейцы покатаются!
Освоившись с электронным правосудием, я решил и этот иск тоже подать в электронном виде, через ГАС «Правосудие». К нему я приложил пару документов из моего дела и квитанцию об оплате пошлины.
Все прошло неожиданно гладко. Вначале документ получил статус «Проверка ЭП пройдена» и «Отправлено в суд». Через пару часов появился статус «Зарегистрировано» (надо понимать, в суде). И наконец еще через две секунды документу был присвоен статус «Передано на рассмотрение судье».
Полный успех!
До этого я собирался на всякий случай закинуть в суд и бумажную копию иска (вернее, пять копий: одну для суда и четыре для ответчиков). Но теперь решил, что можно не беспокоиться, ведь исковое уже у судьи. (Да, я оптимист.)
Полный текст заявления прилагаю (убрал лишь персональные данные). О ходе дела буду сообщать по мере развития событий…
***
В Королевский городской суд,
141070, Московская обл., г. Королёв, ул. Коминтерна, д. 2
Административный истец:
Будылин Сергей Львович,
…
Административные ответчики:
Главное управление Федеральной службы войск национальной гвардии РФ по г. Москве (далее – «ГУ Росгвардии по г. Москве»),
123458, г. Москва, ул. Твардовского, д. 2, корп. 2
Полицейский (боец) ОМОН ГУ Росгвардии по г. Москве
сержант полиции К-в М.А.,
123458, г. Москва, ул. Твардовского, д. 2, корп. 2
Отдел МВД России по Красносельскому району г. Москвы,
107140, г. Москва, Леснорядская ул., д. 1/12
Участковый уполномоченный полиции Отдела МВД России по Красносельскому району г. Москвы
лейтенант полиции Э-в А.П.,
107140, г. Москва, Леснорядская ул., д. 1/12
АДМИНИСТРАТИВНОЕ ИСКОВОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ
об оспаривании действий органов государственной власти и должностных лиц в порядке гл. 22 Кодекса РФ об административном судопроизводстве
Резюме
12 июня 2019 года я принял участие в мирной манифестации против полицейского произвола и фальсификации доказательств в уголовных делах. Манифестация состоялась в Москве. Поводом для манифестации стало уголовное дело журналиста Ивана Голунова, по мнению многих наблюдателей, сфабрикованное полицией (впоследствии в связи с этим делом были уволены два генерала МВД).[1] Манифестация не была согласована властями города, но состоялась в заранее объявленное время.
Меня, как и примерно 530 других участников,[2] задержали во время этой мирной манифестации. Предположительно, задержание осуществляли сотрудники ГУ Росгвардии по г. Москве. Вместе с приблизительно 20 другими задержанными меня доставили в отделение полиции по Красносельскому району г. Москвы. Там на меня, как и на большинство доставленных вместе со мной, составили протокол об административном правонарушении по ч. 6.1 ст. 20.2 КоАП РФ (карающей за участие в несанкционированной манифестации, создавшей помехи пешеходам или транспорту). Впоследствии на основании этого протокола я был оштрафован в судебном порядке.
По изложенным далее причинам считаю действия сотрудников Росгвардии и отдела МВД неправомерными. Помимо прочих правонарушений, речь идет о фальсификации доказательств в моем деле об административном правонарушении.
Прошу суд признать действия административных ответчиков незаконными.
Задержание
Манифестация началась примерно в 12:30 и проходила мирно. Манифестанты двигались от станции метро Чистые пруды по бульварам в направлении ул. Петровка. Они шли по тротуарам и переходили улицу на зеленый свет. Сколько-нибудь серьезных помех транспорту и пешеходам не создавалось.
Несмотря на это, полиция (или, возможно, Росгвардия) сразу же начала задержания. На моих глазах задержали несколько участников манифестации, которые отличались от других лишь белыми футболками с надписью «Я/Мы Иван Голунов».
Примерно через час я вместе с другими участниками манифестации оказался на площади Петровские ворота. Момент моего задержания описан в моих объяснениях, данных суду, рассматривавшему дело об административном правонарушении. Приведу цитату из моих объяснений (ссылки в тексте – на фотографии, приобщенные тем судом к материалам дела).
«Многие демонстранты задержались у памятника Высоцкому. Я же перешел проезжую часть на зеленый свет светофора и оказался на островке безопасности на Страстном бульваре напротив дома 32 по ул. Петровка. Это в одном квартале от Петровки, 38 (квартал между Петровским бульваром и 2-м Колобовским переулком). На островке находилось человек 20-30, которые вели себя спокойно. Не могу сказать, были ли это демонстранты или просто отдыхающие (Фото 7, примерно полминуты до задержания).
Мое внимание привлекла небольшая группа людей в камуфляже, шлемах и бронежилетах (предположительно ОМОН). Индивидуальных нагрудных знаков на них не было. Лица некоторых из них были скрыты стеклами шлемов. Они стояли рядом с «автозаком» (полицейским автобусом для перевозки заключенных), в зарешеченное окошко которого выглядывал человек, очевидно, задержанный. За автозаком был виден затянутый раскрашенной тканью дом. Рядом с закамуфлированными стоял маленький мальчик и смотрел на них.
Мне показалось, что эта композиция обладает значительной художественной ценностью, и я решил ее запечатлеть. Я остановился в 2-3 метрах от группы в камуфляже и сделал снимок (Фото 8, секунда до задержания).
Немедленно после этого один из людей в камуфляже приблизился ко мне и со словами «Вы задержаны» схватил меня за плечо. Люди в камуфляже за руки подтащили меня к автозаку и заставили встать лицом к автобусу, подняв руки и расставив ноги для досмотра (Фото 12, найденное в интернете).
По-видимому, результаты досмотра удовлетворили людей в камуфляже. Они завели меня в автобус и закрыли дверь. Телефон остался при мне. Было 13:30. Задержавшие меня лица не представились и причины задержания мне не сообщили.
Я выглянул в зарешеченное окошко автозака. Люди в камуфляже досматривали очередную жертву. Их снимали люди с камерами, предположительно корреспонденты (Фото 9, примерно полминуты после задержания).»
Во время моего нахождения в автозаке задержавшие меня люди также не пояснили, кто они такие и за что меня задержали. Они не предприняли попыток установить мою личность, оформить задержание или составить протокол о правонарушении.
Доставление
Когда автозак был заполнен задержанными (около 14:00), он тронулся с места и примерно в 14:20 приехал к месту назначения. Как выяснилось, это был отдел МВД России по Красносельскому району. Там нас поместили в помещение наподобие учебного класса с решетками на окнах. В нем большинство из нас продержали до вечера (раньше других выпустили иностранцев и несовершеннолетнего).
Оформление
В течение всего этого времени задержавшие нас лица (предположительно, сотрудники ОМОН Росгвардии) с задержанными не общались. Идентификация свелась к тому, что у всех задержанных собрали паспортные данные, которые впоследствии вписали в протоколы.
Протоколы начали оформлять уже вечером, около 19:00. Это делали сотрудники отдела полиции, без участия задержавших нас лиц. Оформление сводилось к тому, что напечатанный на принтере текст подписывали полицейский и задержанный, которому также предоставлялась возможность вписать в протокол свои объяснения.
Насколько мне известно, текст протоколов у всех задержанных был практически одинаков, с точностью до замены имени. Мой протокол составил сотрудник отдела лейтенант полиции Э-в А.П.
В протоколе говорилось, что я был задержан в 14:00 по адресу Петровка, 38, где в составе группы из 200 человек «выкрикивал лозунги свободу Голунову [sic], свободу политзаключенным, привлекая внимание граждан и средства [sic] массовой информации» (пунктуация оригинала сохранена).
Как явствует из вышеизложенного, это описание ни в малейшей степени не соответствует действительности. Не совпадает ни место, ни время, ни обстоятельства задержания. По-видимому, текст составлялся задолго до самой манифестации: составитель текста не знал, что Голунова на момент манифестации уже освободили.
Кроме того, в протоколе говорилось, что я (надо понимать, лично, судя по единственному числу) «создал помехи функционированию объектов транспортной инфраструктуры», а также что некие не указанные в протоколе люди (предположительно, имеются в виду демонстранты) «создавали помехи пассажирам» и «мешали движению пешеходов». Однако никаких конкретных фактов создания таких «помех» в протоколе не описано.
В протоколе утверждалось, что к нему прилагаются «рапорт, объяснения и другие материалы». Однако с рапортом и объяснением задержавших меня полицейских меня не ознакомили (о чем я сделал отметку в протоколе). Как впоследствии выяснилось, описание обстоятельств задержания в этих документах тождественно описанию в протоколе, включая ошибки в пунктуации (некоторые орфографические ошибки были исправлены).
Мне (как и остальным) дали на подпись и несколько других документов, включая протокол о доставлении (подписан сотрудником Росгвардии Б-ным Е.Г.) и протокол об административном задержании (подпись сотрудника отдела полиции неразборчива).
Я обратил внимание на то, что в протоколе доставления указано приблизительно правильное время доставления (14:30), но в протоколе об административном задержании значится неверное время (15:30). Об этом я сделал отметку в протоколе о задержании.
Помимо прочего, задержанных заставили предоставить свой номер мобильного телефона и подписать согласие на получение уведомлений по СМС. Тех, кто не подпишет согласие, полицейские (не представившиеся; очевидно, сотрудники отдела полиции) угрожали оставить в отделении на ночь до суда.
Копии подписанных мною документов мне предоставили.
Протокол об административном задержании был подписан в 22:20, из полиции я вышел примерно в 22:30. Итого с момента моего задержания на площади до момента освобождения прошло около 9 часов, с момента доставления в отдел полиции – 8 часов.
Исправления в протоколе
Знакомясь с материалами своего дела в суде, я обнаружил, что в протокол о доставлении было внесено изменение.
А именно, кто-то от руки исправил корректное время доставления (14:30) на ложное время (15:30), соответствующее, однако, тому, что было указано в других полицейских документах. Это хорошо заметно при сопоставлении копии документа, предоставленной мне полицией, и самого документа, находящегося в материалах судебного дела (копии прилагаются к настоящему исковому заявлению).
Поскольку этот документ с момента предоставления мне копии до момента передачи в суд находился у полицейских, то внести в него изменения могли лишь сотрудники отдела полиции.
Правонарушения, допущенные сотрудниками полиции и Росгвардии
Должностная принадлежность задержавших меня лиц мне доподлинно неизвестна, поскольку они не представились. По-видимому, это были сотрудники либо полиции, либо (скорее всего) Росгвардии.
Как выяснилось при изучении материалов судебного дела, рапорт о моем задержании подписал полицейский (боец) ОМОН Росгвардии сержант полиции К-в. Участвовал ли он в моем задержании, мне неизвестно. В его рапорте, замечу, этого не утверждается.
Деятельность полиции регулируется Федеральным законом «О полиции»[3] (далее – «Закон о полиции»), а Росгвардии – Федеральным законом «О войсках национальной гвардии Российской Федерации» (далее – «Закон о Росгвардии»).[4]
По обсуждающимся далее причинам полагаю, что требования Закона о полиции, относящиеся к соблюдению полицейскими прав и свобод человека, равным образом применимы и к «полицейским (бойцам)» Росгвардии. Во всяком случае, при исполнении ими полицейских функций, таких как охрана правопорядка во время массовых мероприятий.
- Нарушение свободы манифестаций
Запрет мирной манифестации московскими властями изначально был противоправным в связи с нарушением этим запретом Конституции РФ и Европейской Конвенции по правам человека (далее – «Конвенция»). В связи с этим и задержание за участие в манифестации противоправно.
Конституция имеет в России высшую юридическую силу и прямое действие.[5] Конвенция, как и другие международные договоры РФ, является частью правовой системы России.[6]
Как Конституция,[7] так и Конвенция[8] защищают свободу собраний и других манифестаций. Они также предусматривают возможность ограничения этой свободы властями, но лишь при определенных условиях.
Согласно Конвенции, допустимы лишь такие ограничения, которые «предусмотрены в законе и необходимы в демократическом обществе».[9] Согласно Конституции, предусмотренные законом ограничения допустимы в той мере, в которой это «необходимо» для защиты других конституционно значимых ценностей, в том числе защиты прав и законных интересов других лиц.[10]
В соответствии с практикой Конституционного Суда РФ (далее – «КС») и Европейского Суда по правам человека (далее – «ЕСПЧ»), упомянутая выше «необходимость» ограничений определяется на основе принципа соразмерности. Иначе говоря, ограничения допустимы, когда они предназначены для защиты каких-то иных ценностей, значимых для Конституции и Конвенции, которые могли бы существенно пострадать от проведения манифестации. Запрет же мирной манифестации из-за того, что ее лозунги неприятны властям, противоречит Конституции и Конвенции.[11]
Существует обширная практика ЕСПЧ, признающая неправомерными действия как практику российских властей по запрету мирных манифестаций оппозиции, так и действия полицейских по задержанию участников несогласованных манифестаций. Обстоятельства некоторых из рассмотренных ЕСПЧ дел, по существу, неотличимы от обстоятельств моего дела.
Так, в деле «Лашманкин против России»[12] было рассмотрено 15 заявлений, связанных с отказом российских властей согласовать мирные манифестации или с задержанием или привлечение к административной ответственности за проведение таких манифестаций или участие в них. Во всех пятнадцати случаях действия российских властей были признаны нарушающими Конвенцию, то есть неправомерными. Постановление было принято судьями ЕСПЧ единогласно.
Это дело в настоящее время является основным прецедентом ЕСПЧ по вопросу запретов манифестаций в России. Сформулированные в нем правовые позиции затем неоднократно повторялись в других делах ЕСПЧ.[13]
В одном из этих других дел упоминается, что Комитет министров Совета Европы «продолжает осуществлять надзор за исполнением упомянутого выше Постановления Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации"». Комитет министров подчеркнул «необходимость оперативного принятия дополнительных мер … , чтобы практика соответствующих муниципальных властей и полиции, в том числе в отношении … задержания участников, была приведена в соответствие с требованиями Конвенции».[14]
В моем деле речь идет о мирной манифестации против произвола полиции, которую московские власти отказались согласовать. Демонстрацию предполагалось провести в месте, открытом для публичного посещения и традиционном для проведения массовых мероприятий. Такой запрет является несоразмерным и дискриминационным, а, значит, неправомерным.
Таким образом, ввиду изначальной неправомерности запрета манифестации, действия полиции и Росгвардии по ее пресечению, в том числе задержание участников манифестации, также были неправомерными.
- Незаконное задержание
Даже если допустить для целей дискуссии, что запрет манифестации изначально был правомерен, все равно задержание участников манифестации, ведущих себя мирно и не нарушающих общественного порядка, является противоправным. Подобные действия полиции нарушают, в частности, право на свободу и личную неприкосновенность, предусмотренное Конвенцией.
Более того, эти действия нарушают и внутреннее российское законодательство. Рассмотрим его в некоторых деталях.
Задержавший меня человек сказал мне «Вы задержаны». Имел ли он право на мое задержание?
По закону задержание имеют право проводить сотрудники и полиции,[15] и Росгвардии (но последние лишь «до передачи в полицию»).[16] В каждом из двух профильных законов приводится список оснований для задержания. В него входит, в частности, «подозрение в совершении преступления», но не участие в мирной манифестации и не совершение административного правонарушения.
КоАП также содержит понятие «административного задержания», которое по закону применяется лишь «в исключительных случаях, если это необходимо для обеспечения правильного и своевременного рассмотрения дела об административном правонарушении».[17] Административное задержание по закону осуществляет полиция[18] (что в моем деле и произошло в отделе полиции) и некоторые другие должностные лица, но не сотрудники Росгвардии .
Кроме того, в КоАП есть понятие «доставления» для составления протокола об административном правонарушении, которое применяется «при невозможности его [протокола] составления на месте выявления административного правонарушения».[19] Такое доставление могут осуществлять как полицейские[20], так и сотрудники Росгвардии (последние – при выявлении административных правонарушений лишь по некоторым статьям КоАП, включая вменяемую мне статью 20.2).[21]
В моем случае явно не было оснований для моего задержания в смысле Закона о полиции и Закона о Росгвардии, поскольку в совершении преступления меня не подозревали.
Полагаю также, что не было оснований и для моего административного задержания в смысле КоАП. Никаких «исключительных» обстоятельств, наличие которых по закону требуется для административного задержания, в моем деле не было. Полиция при необходимости вполне могла обойтись составлением протокола на месте.
Примерно то же касается и доставления. Никаких признаков «невозможности» (требуемой по закону) составления протокола на месте в данном случае не усматривается.
Как уже отмечалось, манифестанты (и уж во всяком случае я) вели себя мирно и не нарушали общественного порядка. Никакой необходимости в массовых задержаниях не было. При желании правоохранительные органы имели все возможности идентифицировать любого участника акции, проверив у него документы, и зафиксировать любые правонарушения с его стороны, если таковые имели место, а после окончания манифестации решать вопрос о возможности и необходимости привлечения его к ответственности. Именно такой подход к участникам неразрешенных, но мирных манифестаций характерен для демократических государств.
ЕСПЧ неоднократно признавал противоправной практику российских властей по задержанию участников мирных оппозиционных манифестаций.
Так, в уже упомянутом деле «Лашманкин против России» ЕСПЧ рассматривал доставление в полицию трех заявителей, участвовавших в мирных несогласованных акциях, и их последующее административное задержание. ЕСПЧ признал, что действия российских властей противоречили Конвенции, поскольку не были законными в смысле КоАП. Российские власти не смогли доказать, что составление протокола без доставления в полицию было «невозможным», и что случай был настолько «исключительным», чтобы оправдать административное задержание.[22] В результате ЕСПЧ установил, что было нарушено право заявителей на свободу и личную неприкосновенность.[23]
Аналогичную правовую позицию ЕСПЧ формулировал и в других делах, касающихся задержаний участников мирных манифестаций в России.[24]
Таким образом, мое задержание (в широком смысле слова, включая помещение в автозак, доставление в полицию и последующее административное задержание) было неправомерным: отсутствовала требуемая законом «невозможность» составления протокола на месте, оправдывающая доставление, и «исключительность» случая, оправдывающая административное задержание.
- Нарушения в ходе задержания
Задержавшие меня лица, не имевшие на форме идентификационных нагрудных знаков, мне не представились и не объяснили причин задержания. Мне до сих пор достоверно неизвестны их имена и ведомственная принадлежность. Полагаю, что это нарушает закон, а также мои права и свободы.
В частности, подобное поведение препятствует вызову задержавших меня лиц в суд в качестве свидетелей для выяснения реальных обстоятельств задержания. Оно также препятствует привлечению к ответственности сотрудников правоохранительных органов в случае правонарушений с их стороны.
В Законе о Росгвардии, в частности, говорится, что Росгвардия осуществляет деятельность «на основе принципов законности, соблюдения прав и свобод человека и гражданина».[25]
В Законе о полиции также говорится, что полиция осуществляет деятельность «на основе соблюдения и уважения прав и свобод человека и гражданина».[26] Далее в той же статье эта норма разъясняется более подробно, в том числе следующим образом.
«При обращении к гражданину сотрудник полиции обязан:
1) назвать свои должность, звание, фамилию, предъявить по требованию гражданина служебное удостоверение, после чего сообщить причину и цель обращения;
2) в случае применения к гражданину мер, ограничивающих его права и свободы, разъяснить ему причину и основания применения таких мер, а также возникающие в связи с этим права и обязанности гражданина.»[27]
Полагаю, что эти требования применимы не только к полицейским-сотрудникам МВД, но и к сотрудникам Росгвардии, в том числе «полицейским (бойцам) ОМОН». В противном случае цель законодательного регулирования, указанная и в Законе о полиции, и в Законе о Росгвардии, а именно «соблюдение прав и свобод человека и гражданина», останется недостигнутой.
А именно, гражданин не будет иметь реальной возможности идентифицировать задержавшего его сотрудника правоохранительных органов для принятия юридических мер в случае правонарушения со стороны сотрудника, а также для вызова сотрудника в суд в качестве свидетеля.
Корректная идентификация задержавших меня лиц существенна, в частности, для решения вопроса об ответственности сержанта полиции К-ва, внесшего ложные сведения в рапорт о моем задержании (см. далее).
Таким образом, задержавшие меня лица не представились и не объяснили мне причин задержания, что противоречит закону и нарушает мои права и свободы.
- Внесение ложных сведений в рапорт о задержании
Как уже говорилось выше, практически все сведения об обстоятельствах моего задержания, содержащиеся в рапорте и объяснениях г-на К-ва и перенесенные оттуда в протокол об административном нарушении, являются ложными.
Чисто теоретически нельзя исключить, что г-н К-в действительно задержал в 14:00 у Петровки, 38, какого-то гражданина, выкрикивавшего лозунги в компании 200 человек. Правда, вряд ли этот гражданин кричал «Свободу Голунову!», учитывая, что тот давно был на свободе. Так или иначе, это был не я, ведь я в это время уже полчаса как уже сидел в автозаке, находящемся совсем в другом месте.
Либо г-н К-в обознался, либо он внес в рапорт заведомо ложные сведения.
Это одна из причин, почему так важен вопрос идентификации задержавших меня лиц. Ведь если именно г-н К-в задерживал меня в 13:30 на площади Петровские ворота, когда я спокойно фотографировал полицейских, вряд ли он мог просто по ошибке написать, что я выкрикивал лозунги в другое время и в другом месте.
Возможно, г-н К-в просто подписал написанный кем-то другим текст, не заботясь о его истинности или ложности. Это косвенно подтверждается и тем, что другие сотрудники ОМОН подписали точно такие же тексты по поводу других задержанных. Полагаю, что этот вопрос нуждается в выяснении в судебном порядке.
Кроме того, в рапорте и объяснениях содержатся утверждения о том, что я «создовал помехи» (так в оригинале) на четырех станциях метро, «создавая помехи пассажира» (так в оригинале) на остановках наземного транспорта, а также «мешали движению пешеходов» (кто именно мешал, не указано).
Эти утверждения не только голословны (не подкреплены какими-либо конкретными фактами), но и заведомо ложны: очевидно, что я физически не мог создать помехи сразу на нескольких станциях метро, да еще и на наземных остановках транспорта.
Таким образом, рапорт и объяснения сержанта полиции К-ва содержат ложные сведения о моем поведении во время манифестации. Независимо от того, обознался г-н К-в или же сознательно подписал подложные документы, внесение им недостоверных сведений в рапорт и объяснение было незаконным.
Фальсификация протокола о доставлении
Как говорилось выше, полицейские (в распоряжении которых находился документ) «подчистили» протокол о моем доставлении, то есть исправили указанное в нем время задержания с истинного (14:30) на ложное, более позднее (15:30). Это произошло в период с выдачи мне копии протокола до моего ознакомления с делом в суде.
Кроме того, в протокол об административном задержании изначально было внесено ложное время доставления (15:30).
Эта фальсификация не сыграла существенной роли в моем деле, но сама по себе она небезобидна, ведь предельный срок административного задержания исчисляется от времени доставления.[28]
Таким образом, полицейские вопреки закону без моего ведома внесли в уже составленный протокол исправления, указав ложное время доставления, а также внесли изначально ложное время в протокол об административном задержании.
Угроза оставить в отделении за отказ от уведомления по СМС
Не представившиеся сотрудники отдела полиции угрожали задержанным, в том числе и мне, оставить на ночь в отделении тех, кто не подпишет согласие на уведомление по СМС. В оправдании своего поведения полицейские сказали, что такого согласия требует суд.
По закону извещения о судебном заседании направляются заказным письмом с уведомлением о вручении, но допускается также телефонограмма и некоторые другие средства связи. Однако гражданам извещения направляются только «по месту их жительства» (надо понимать, почтой). Принудительное использование СМС уведомлений для извещения граждан закон не предусматривает.[29]
Таким образом, угрозы насчет оставления в отделе полиции на ночь за отказ подписать согласие на уведомление по СМС были противоправными.
Составление ложного протокола об административном правонарушении
Полагаю также, что сотрудники отдела полиции, составлявшие протоколы об административном правонарушении (в моем случае протокол подписал г-н Э-в) не могли не осознавать, что тождественность рапортов о задержании, вероятнее всего, означает их подложность. Если так, то они внесли заведомо ложные сведения в протоколы об административных правонарушениях, то есть приняли участие в фальсификации доказательства по делу.
В настоящее время стопроцентные доказательства соучастия сотрудников отдела полиции в фальсификации отсутствуют (возможно, фальшивые рапорты фабриковали лишь сами сотрудники Росгвардии?), но и исключить соучастие полицейских тоже нельзя. Толерантное отношение сотрудников отдела к фальсификации доказательств косвенным образом подтверждается и фактом «подчистки» моего протокола о доставлении (см. выше).
Полагаю, что этот вопрос нуждается в исследовании в судебном порядке, в том числе путем допроса свидетелей в судебном заседании. Думаю, что фальсификация полицией протоколов об административном правонарушении, как и любых других доказательств, недопустима и не должна поощряться судами.
Даже если сотрудники отдела не знали о фальсификации, внесение ими ложных сведений в протокол об административном нарушении незаконно.
Ходатайства
Прошу вызвать в суд для дачи показаний административных ответчиков К-ва М.А. (для выяснения обстоятельств задержания) и Э-ва А.П. (для выяснения обстоятельств составления протокола об административном правонарушении).
Прошу также вызвать в суд для дачи показаний в качестве свидетеля сотрудника, подписавшего протокол о моем доставлении (для выяснения времени доставления). Протокол подписал полицейский (боец) ОМОН ГУ Росгвардии по г. Москве сержант полиции Б-н Е.Г.
Выводы
Административные ответчики совершили многочисленные правонарушения в ходе моего задержания, моего последующего пребывания в отделе полиции и при оформлении документов.
В связи с вышеизложенным ПРОШУ признать незаконными следующие действия административных ответчиков.
- ГУ Росгвардии по г. Москве в нарушение предусмотренной Конституцией и Конвенцией свободы манифестаций, приняло силовые меры (включая задержание участников) по пресечению мирной манифестации, проводимой в месте, открытом для публичного доступа.
- Задержавшие меня лица, предположительно сотрудники ГУ Росгвардии по г. Москве, доставили меня в отдел полиции без наличия предусмотренных законом оснований, таких как «невозможность» составления протокола на месте. Сотрудники Отдела МВД России по Красносельскому району г. Москвы в нарушение закона оформили мое административное задержание без наличия предусмотренных законом оснований, таких как «исключительность» обстоятельств дела. В связи с этим мое задержание представляет собой нарушение конвенционального права на свободу и личную неприкосновенность.
- Задержавшие меня лица, предположительно сотрудники ГУ Росгвардии по г. Москве, не представились и не объяснили причин задержания, а также не разъяснили мне моих прав и обязанностей в связи с задержанием.
- Г-н К-в (мне неизвестно, принимал ли он участие в моем задержании) подписал рапорт и объяснения, содержащие полностью ложные сведения об обстоятельствах моего задержания.
- Сотрудники Отдела МВД России по Красносельскому району г. Москвы внесли изменения в протокол доставления в промежутке между выдачей мне копии протокола и передачей дела в суд.
- Сотрудники Отдела МВД России по Красносельскому району г. Москвы угрожали задержанным, в том числе мне, оставить их на ночь в отделении за отказ от подписания согласия на уведомление по СМС.
- Г-н Э-в внес ложные сведения об обстоятельствах моего задержания в протокол об административном правонарушении.
Настоящий административный иск предъявлен по месту жительства административного истца в соответствии с ч. 3 ст. 24 КАС РФ. В порядке подчиненности действия административных ответчиков не обжаловались.
Дата: 10.09.2019
___________
Будылин С.Л.
Приложения:
- Предоставленная мне в отделе полиции копия протокола о доставлении от 12.06.2019 (копия сделана 12.06.2019).
- Извлечение из материалов судебного дела об административном правонарушении в отношении меня (включая протокол о доставлении от 12.06.2019) (копия сделана 24.06.2019).
- Квитанция об оплате государственной пошлины (10.09.2019).
[1] См., например: Путин назвал дело против Ивана Голунова произволом // Ведомости. 29.06.2019.
[2] По данным правозащитной организации «ОВД-Инфо». См.: «Антиправительственный лозунг „Иван Голунов“»: итоги марша 12 июня // ОВД-Инфо. 13.06.2019.
[3] Федеральный закон от 07.02.2011 N 3-ФЗ «О полиции».
[4] Федеральный закон от 03.07.2016 N 226-ФЗ «О войсках национальной гвардии Российской Федерации».
[5] Ч. 1 ст. 15 Конституции РФ.
[6] Ч. 4 ст. 15 Конституции РФ.
[8] Ст. 10 Конвенции.
[9] Ч. 2 ст. 10 Конвенции.
[10] ч. 3 ст. 55 Конституции РФ.
[11] См., например: п. 2 Постановления КС РФ от 18.06.2019 № 24-П («реагирование со стороны публичной власти на организацию и проведение собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирования должно быть нейтральным и во всяком случае - независимо от политических, культурных и иных взглядов их инициаторов и участников - нацеленным на обеспечение условий (как на уровне законодательного регулирования, так и в правоприменительной деятельности) для правомерного осуществления гражданами и их объединениями права на свободу мирных собраний»).
[12] Постановление ЕСПЧ от 07.02.2017 «Дело "Лашманкин и другие (Lashmankin and Others) против Российской Федерации" (жалоба N 57818/09 и 14 других)». Это постановление ЕСПЧ занимает около 100 страниц и заслуживает внимательного изучения со стороны российских судей. Оно переведено на русский язык и имеется в справочно-правовых системах.
[13] Постановление ЕСПЧ от 15.11.2018 «Дело "Навальный (Navalnyy) против Российской Федерации" (жалоба N 29580/12 и четыре другие)»; ECHR Judgement of 02.07.2019. Case of Ryabinina and Others v. Russia (Applications nos. 50271/06 and 8 others). http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-194246.
[14] Постановление ЕСПЧ от 15.11.2018 «Дело "Навальный (Navalnyy) против Российской Федерации" (жалоба N 29580/12 и четыре другие)». См. п. 49.
[15] Ст. 10 Закона о полиции.
[16] Ст. 14 Закона о Росгвардии.
[18] П. 1 ч. 1 ст. 27.3 КоАП РФ.
[20] П. 1 ч. 1 ст. 27.2 КоАП РФ.
[21]П. 3 ч. 1 ст. 27.2 КоАП РФ.
[22] Постановление ЕСПЧ от 07.02.2017 «Дело "Лашманкин и другие (Lashmankin and Others) против Российской Федерации" (жалоба N 57818/09 и 14 других)». П. 486-492.
[23] Ч. 1 ст. 5 Конвенции.
[24] См., например: Постановления ЕСПЧ от 05.01.2016 «Дело "Фрумкин (Frumkin) против Российской Федерации" (жалоба N 74568/12)». П. 147-152; от 15.11.2018 «Дело "Навальный (Navalnyy) против Российской Федерации" (жалоба N 29580/12 и четыре другие)». П. 71-72; от 12.02.2019 «Дело Григорьев и Игамбердиева (Grigoryev and Igamberdiyeva) против России (жалоба N 10970/12)»; от 02.07.2019. Case of Ryabinina and Others v. Russia (Applications nos. 50271/06 and 8 others).
[25] Ст. 4 Закона о Росгвардии.
[26] Ч. 1 ст. 5 Закона о полиции.
[27] Ч. 4 ст. 5 Закона о полиции.
[28] П. 4 ст. 27.5 КоАП РФ.
Комментарии
2Интересно чем закончится
"В течение всего лета 2019 года социальная напряженность в Москве нарастала."
Весна пришла в Париж, но не радует она простых парижан (с)