Битва за заемщика

УЧАСТНИКИ «КРУГЛОГО СТОЛА», ОРГАНИЗОВАННОГО НБЖ ПРИ СОДЕЙСТВИИ АРБ:

Владимир КИЕВСКИЙ, исполнительный вице-президент АРБ;
Анатолий МИЛЮКОВ, исполнительный вице-президент АРБ;
Владимир ЛОПАТИН, председатель комитета по вопросам внешнего управления и секьюритизации банковских активов АРБ, генеральный директор Центра управления ипотечной задолженностью;
Андрей ГАЛАЕВ, заместитель председателя правления «БНП Париба Восток»;
Михаил ВОРОНЬКО, руководитель департамента маркетинга и электронных сервисов БАНКа УРАЛСИБ;
Ирина ДОВДИЕНКО, заместитель председателя правления ОАО КБ «АГРОПРОМКРЕДИТ»;
Светлана ЗОЛОТАРЕВА, директор департамента корпоративных клиентов ЮниКредит Банка;
Игорь КОМЯГИН, советник председателя правления КБ «СДМ-БАНК»;
Эльман МЕХТИЕВ, член правления ЗАО «ДжиИ Мани Банк»;
Виталий ЖИГУЛИН, главный специалист по взаимодействию с государственными органами ЗАО «ДжиИ Мани Банк»;
Евгений СТАРОДУБЦЕВ, начальник департамента розничных продаж банка «Открытие»;
Андрей ШИРОКОВ, советник председателя правления Инвестторгбанка;
Валентина КУЗНЕЦОВА, ведущий сотрудник Института экономики РАН;
Марина ДОРОХОВА, генеральный директор ООО «Агентство Р.О.С. долгЪ»;
Екатерина ВЕДЕРНИКОВА, ведущий менеджер по развитию бизнеса ООО «Агентство Р.О.С. долгЪ»;
Антон ЕФРЕМОВ, старший партнер BDO в России;
Роман КЕНИГСБЕРГ, заместитель директора департамента аудиторских и консультационных услуг финансовым институтам компании ФБК;
Павел САМИЕВ, заместитель генерального директора рейтингового агентства «Эксперт РА».
ВЕДУЩИЕ:
Анастасия СКОГОРЕВА, главный редактор НБЖ, Вероника СОШИНА, заместитель главного редактора НБЖ

НБЖ: Очередной «круглый стол», который НБЖ проводит совместно с Ассоциацией российских банков, мы назвали «Ренессанс или стагнация: что происходит сейчас на рынке банковского кредитования?». Такое название было дано ему, потому что в последнее время нам приходилось слышать самые разные точки зрения, зачастую диаметрально противоположные. Есть эксперты, которые считают, что кредитный процесс вполне восстановился после кризиса, есть те, кто уверен, что налицо «вялотекущая стагнация». Поэтому первый вопрос, который хотелось бы задать участникам нашего мероприятия: какая из этих точек зрения кажется вам наиболее близкой к истине?

А. МИЛЮКОВ: Мне кажется, что актуальность темы, поднятой организаторами «круглого стола», чрезвычайно велика. Кризис знаменовал собой «перелом», он разрушил устоявшиеся представления и поставил перед всеми участниками рынка много новых задач. Одну из таких задач формулирует для себя Центральный банк, который утверждает: мы не допустим докризисных темпов роста объемов кредитования, мы должны быть сдержанными. В результате налицо почти восторг, вызванный тем, что темпы роста кредитования в прошлом году составили всего 11%.

Я не склонен разделять этот восторг - мое глубокое убеждение заключается в том, что роль кредита сейчас значительно выше, чем она была в докризисный период. Не «тормозить» надо кредитный процесс, а всемерно его поддерживать, если мы ставим перед собой цель оживления национальной экономики. А то, что наша экономика нуждается в оживлении, не подлежит сомнению: радоваться тому, что в прошлом году темпы роста ВВП составили 4%, несерьезно. Налицо «вялость» производства, и как раз эту «вялость» можно в значительной мере преодолеть с помощью кредитования.

Эту задачу мы можем решить с помощью государственной машины. Нельзя сейчас бросать банки на произвол судьбы, чтобы они выкручивались как могли. Ситуация для участников банковского рынка сложилась непростая: очень мало «хороших» заемщиков, и эти заемщики сбивают ставки по кредитам, выторговывают для себя льготные условия. Многие предприятия - и таких большинство - воздерживаются от привлечения кредитных ресурсов, потому что не уверены в своем завтрашнем дне. Поэтому у меня есть опасения, что недалек тот день, когда банки начнут выдавать кредиты не совсем тому, кому надо, - ведь им надо зарабатывать, размещать привлеченные средства. И тогда уроки, которые мы извлекли из недавнего кризиса, могут оказаться забытыми.

НБЖ: Анатолий Илларионович, вы сказали, что задачу по оживлению кредитования можно решить с помощью государственной машины. А конкретно -что должна сделать эта машина для активизации кредитного процесса?

А. МИЛЮКОВ: Первое - надо все-таки изменить роль государственных банковских институтов. Мы должны «вливать» «длинные» ресурсы в банковскую систему не путем раздачи этих ресурсов банкам с госучастием. Возьмем ВЭБ - его задача, по моему убеждению, должна заключаться в том, чтобы «втягивать» в кредитование частный капитал, в том, чтобы создать систему синдицированного вложения. Такая же функция должна быть у Россельхозбанка. Сейчас он раздает кредиты напрямую, а его задача – привлекать частный капитал для кредитования под собственные гарантии.

Это первое направление. Второе -механизм государственных гарантий. Весь цивилизованный мир придерживается убеждения, что получить госгарантию - это почетно. Весь, кроме России. У нас банкиры прямо говорят, что лучше не втягиваться в это, нет солидарной или субординированной ответственности, система слишком громоздка и непонятна.

Третье направление - расширение кредитования малого и среднего бизнеса. Как будто внимание этому направлению уделяется, но, увы, ничтожно малое. Роль РосБР повысилась, но в то же время банки жалуются, что очень трудно получить доступ к средствам РосБР. А ведь «вдохнуть жизнь» в этот бизнес можно было бы, если бы региональные банки выдавали кредиты малым и средним предприятиям под госгарантии местных бюджетов. Практика подтверждает это: успеха добились те регионы, где удалось «совокупить» частный и государственный капитал в рамках кредитования малого и среднего бизнеса.

Четвертое направление - нам нужны хорошо продуманные и глубоко проработанные государственные программы по развитию производства.

Я уже отмечал, что одним из тормозов на пути восстановления кредитования является неуверенность российских предприятий в завтрашнем дне, в том, будет ли платежеспособный спрос на его продукцию. Необходима разработка отраслевых и подотраслевых программ, чтобы было возможным формирование спроса на продукцию.

И последнее, пятое направление -вопрос надзора. Вроде бы Центральный банк ставит перед собой благовидную цель: усилить надзор, чтобы банки вели себя ответственно и т.д. Но, «раскручивая» 254-П, мы рискуем дойти до абсурда: сейчас каждый банк, выдавая кредит, думает прежде всего, чем ему обернется это мероприятие. Если он начинает кредитовать модернизацию производства или инновации, то немедленно попадает в сложное положение, потому что всякая модернизация и инновация негативно сказывается на финансовом положении заемщика. А значит, кредит, выданный такому предприятию, может автоматически попасть в IV или V категорию качества, под него пойдет большое резервирование. Что же мы после этого удивляемся, что банки не хотят выдавать кредиты таким компаниям, не хотят рисковать, начинают тянуться к ценным бумагам?

А. ГАЛАЕВ: Я бы хотел все-таки вернуться к той формулировке, которая была вынесена в качестве названия нашего «круглого стола»: стагнация или ренессанс? Не секрет, что весь прошлый год в банковской системе накапливалась ликвидность, сейчас ее у всех много, это сказывается на ставках денежного предложения. И насколько я знаю, все кредитные институты сталкиваются сейчас с проблемами с размещением этих средств. Не потому что нет спроса на ресурсы - спрос есть, но банки еще не до конца избавились от травм, нанесенных кризисом.

Продолжает действовать фактор «плохих» долгов: банкиры, с одной стороны, еще хорошо помнят, как кредит превращался в невозврат, а с другой - им надо одобрять новые кредитные заявки. Через какое-то время проблемные портфели «рассосутся», и все начнут забывать полученные уроки. Пока же они еще свежи в памяти, и банки достаточно осторожны в своих кредитных решениях. У них -в том числе и у нашего банка - есть «хорошие» заемщики, крупные компании из числа «голубых фишек». Но доходность по кредитам, предоставляемым им, ниже, чем доходность, под которую банк привлекает средства.

Общий вывод: рынок сейчас достаточно сложный. Безусловно, объемы кредитования будут расти, но взрывной их рост вряд ли будет. Что рынок кредитования физлиц, что рынок корпоративного кредитования - и там, и там банки демонстрируют очень взвешенный и осторожный подход, тщательно выбирают заемщиков, не сильно отходят от консервативных стратегий.

НБЖ: Вы сказали, что пройдет время -и банки начнут забывать полученные уроки. Вопрос немного провокационный: и сколько времени им для этого понадобится?

А. ГАЛАЕВ: По опыту кризиса 1998 года - года два-три. У всего есть циклы: мы «упали» в кризис осенью 2008 года, так что к концу этого года вполне можем начать забывать его уроки. Правда, есть некоторая разница: сейчас никак не успокоится мировой кризис, и это - негативный фактор. Десять лет назад все было по-другому.

И. КОМЯГИН: Я, наверное, хотел бы перейти к более узкой теме, которая здесь уже затрагивалась, - кредитованию малого и среднего бизнеса. Фактически все мои коллеги, с которыми я общаюсь, отмечают одну и ту же, крайне болезненную тенденцию: уход предприятий МСБ обратно в «тень». То есть то, что происходило между 2005 и 2008 годами, когда малый и средний бизнес старался повысить качество своей финансовой отчетности, поставить все активы на баланс, -все «сворачивается». И это не столько последствие кризиса, сколько реакция на нынешнюю налоговую политику. Мы видим, что качество финансовой отчетности компаний МСБ резко упало, «серый» управленческий учет начинает превалировать над «белым» -и  на банках это тоже отражается.

Когда мы при оценке качества бизнеса заемщика переходим к формальным критериям, то категорию качества кредита нам приходится проставлять значительно более низкую. Таким образом, происходит «сжатие» качественного кредитоспособного спроса, и этот фактор объективно будет сильно давить на рост кредитных портфелей.

В. КИЕВСКИЙ: Я так понимаю, что для всех прозвучавших здесь выступлений общим знаменателем является то, что налицо дефицит «хорошего» заемщика. И здесь мы видим интересную, хотя и неутешительную тенденцию: проблема дефицита «длинных» ресурсов, которая так волновала нас до кризиса, сменилась теперь проблемой дефицита «хорошего» заемщика. Приведу пример из жизни: недавно я общался с руководителями десяти банков, не являющихся членами АРБ, но рассматривающих перспективу вступления в ассоциацию. Четыре из этих десяти банков попросили у меня «патронажа»  по поводу «хороших» заемщиков. Деньги у банков есть, ликвидность избыточная, а вот проблема размещения этой ликвидности стоит очень остро.

Если же вернуться к заявленной теме нашего «стола» и попытаться ответить на вопрос «ренессанс или стагнация», то ответ, скорее всего, будет таким: для кого-то ренессанс, для кого-то стагнация. Но общее для всех одно: кредитный романтизм закончился. И теперь банки одним глазом смотрят при кредитовании на качество заемщика, а другим - на своих конкурентов, как у них обстоят дела. Если банк слишком долго «задержится» при оценке качества заемщика, то он рискует потерять клиента, а то и целую «нишу».

В период кризиса много средств, как всем известно, было отправлено в банки с госучастием. И это не прошло бесследно для рынка кредитования. Общий тренд - снижение стоимости заемных средств - формируется под влиянием действий госбанков.

Это в каком-то смысле эффект «ручного управления» экономикой: мы дали вам деньги - будьте добры обеспечить экономику дешевыми кредитами. В ситуации кризиса, возможно, это было правильным, но это не рыночный механизм. Частные банки вынуждены понижать стоимость кредитных средств, подчиняясь принуждению. С другой стороны, это заставляет частные банки расширять поле деятельности, развивать другие направления бизнеса, чтобы компенсировать недополученные доходы на рынке кредитования.

Еще один момент, который хотелось бы отметить, - проблема все-таки в том, что по целому сегменту рынка формируется преимущество госбанков. Достаточно посмотреть на рынок ипотечного кредитования, объемы которого в кризис сократились в пять-шесть раз. А по мере выхода из кризиса главенствующие позиции здесь начали занимать банки с госучастием. То же самое можно сказать и о ритей-ле, и о других сегментах кредитования.

Если вспомнить проект Стратегии развития банковского сектора до 2015 года, то там красной нитью проходит вопрос, связанный с формированием справедливой конкуренции. Так вот, мне кажется, что эти слова расходятся с реальным состоянием дел на сегодняшний день. А если присовокупить решения по увеличению собственного капитала банка - до 300 млн рублей к 2015 году, - то можно констатировать: это не скажется позитивно на формировании справедливой конкуренции на банковском рынке.

Вопросы кредитования малого и среднего предпринимательства. Честно говоря, я устал в течение более чем десяти лет говорить о том, что у нас при решении этой проблемы превалируют слова, а не дела. Да, принят ряд законов, есть банки развития, специализирующиеся на развитии малого и среднего предпринимательства. Но Анатолий Илларионович (Милюков - Прим. ред.) здесь совершенно прав: это все-таки очень мало. Российский банк развития много делает для поддержки кредитования МСБ, в 2010 году он распределил от 100 до 900 млн рублей по субъектам Федерации. Но пока РосБР - единственный в России банк развития, который участвует в решении данной проблемы. И для такого банка уставный капитал в 19,8 млрд рублей - это песчинка в море, это не отвечает ни роли, ни задачам, которые решает РосБР.

НБЖ: Владимир Григорьевич, вы сказали, что банки, обращавшиеся к вам, просили обеспечить патронаж по «хорошим» заемщикам. А что в данном случае они вкладывали в понятие «патронаж»?

В. КИЕВСКИЙ: Они просили порекомендовать им платежеспособных заемщиков, поскольку ликвидности у них много, а размещать ее им некуда. При этом они выражали готовность принимать на себя риски -в том числе риск моей возможной ошибки.

Кстати, хотел бы в завершение своего выступления сказать еще одно: сейчас - в период, который хотелось бы назвать посткризисным, но для этого нет оснований, - появились новые секторальные приоритеты в кредитовании. На первое место вышла энергетика, на второе - торговля, на третьем - производство товаров массового потребления, на четвертом - газ и нефть, на пятом - производство лекарств… и на двенадцатом месте - недвижимость и строительство. Вот это действительно сюжет и знаковый вопрос для нашего времени!

Р. КЕНИГСБЕРГ: Хотелось бы немного обострить нашу дискуссию: когда мы рассуждаем о «хороших» заемщиках, то возникает желание предложить банкам пересмотреть стратегии развития. Иначе мы рискуем оказаться в роли грибников, пришедших в лес и не обнаруживших там грибов. Кто виноват? Либо тот, кто собрал грибы до вас, либо сам лес, в котором грибов никогда не было. И с учетом этого мне кажется правильным тезис г-на Милюкова: большую роль должно сыграть государство, оно должно стратегически решить, нужен нам малый и средний бизнес или нет. Если да, то нужны налоговые льготы, потому что в нынешней ситуации малый и средний бизнес действительно уходит в «тень». А коль скоро так, то банкам приходится задумываться над вопросом: а не «увести» ли средства, предназначенные для кредитования МСБ, на другие рынки - например, на рынок ценных бумаг.

Э. МЕХТИЕВ: Вы подняли как раз тот вопрос, который является одним из самых актуальных. Мы говорим - кризис преподнес нам уроки, и главный из них, впрочем, как и главный урок всех предшествующих кризисов: пассивы и активы должны быть сбалансированными по срокам. Насколько «длинными» мы располагаем пассивами? Давайте подумаем об этом, а потом будем рассуждать, почему недвижимость оказалась на двенадцатом месте с точки зрения привлеченных кредитных ресурсов. Готовы ли банки вкладываться в «длинные» проекты, если законодательство о «плавающих» ставках не работает и, по-видимому, не будет работать?

Наравне с этим вопросом я хотел бы поставить и другой - как представитель банка, работающего исключительно в сфере розничного кредитования. С нашей точки зрения, вопрос, ренессанс ли у нас или стагнация, не слишком интересен. В «рознице» клиенты есть. У нас другая проблема: до кризиса многие банкиры исходили из идеи - давайте построим побольше офисов, «зайдем» в разные города, а через три-четыре года продадим банк. Теперь те же банки «дышат» немного по-другому. Они «бросают» ликвидность туда, где ее можно быстро вернуть, идут на свой страх и риск в сферы, где они не являются профессионалами, - более того, они раньше даже рядом с этими сферами не «стояли». Недавно один такой банк «зашел» в целевое потребительское кредитование - знаете, какой у него уровень одобрения кредитных заявок?

НБЖ: Стопроцентный?

Э. МЕХТИЕВ: Близко к тому - 60%! Спрашивается - зачем это делается? Разве недостаточно того шума, той социальной «пены», которая уже есть вокруг потребительского кредитования, скандалов по поводу того, что люди брали кредиты, потом не смогли расплатиться? Давайте скажем честно: проблема «закредитованности» населения начинается с того, как банки кредитуют население. И поэтому вопрос не в том, куда банкам «бросить» деньги, -вопрос в том, что банкам, которые занимаются «розницей», нужно уметь ограничивать себя. Ренессанс, если брать историко-этимологическое значение слова, - не безудержный рост. Это рост исходя из того, что было, отрицание того, что было неправильным, и понимание того, куда мы движемся теперь.

Хочу привести еще один пример: в прошлом году один банк из ТОП-5 заявил, что он готов кредитовать физических лиц даже в случае, если долговая нагрузка на заемщика будет составлять более 75% от ежемесячного дохода человека. Это в период кризиса! Значит, мы создаем портфель, потом либо продадим его, либо продадим банк - в любом случае пусть проблемы потом расхлебывают другие участники рынка.

Конечно, можно было бы поговорить про финансовую грамотность, но давайте признаем еще один очевидный факт: потребитель себя ограничивать не будет. Закон возрастания потребностей никто не отменял. Значит, регулятор рынка должен найти способ ограничить «закредитованность» физических лиц - кстати, в других странах такие механизмы есть, и они успешно работают. И профессиональные банковские ассоциации могли бы сформулировать конкретные предложения по разработке таких механизмов. Потому что в противном случае мы получим рост «плохих» долгов, связанные с этим социальные последствия, и никто не будет в выигрыше - ни банки, ни коллекторы, ни сами клиенты.

Р. КЕНИГСБЕРГ: Могу проиллюстрировать выступление Эльмана (Мехтиева -Прим. ред.) статистикой: согласно данным Банка России, в 2010 году портфель кредитов МСБ вырос на 20%, но при этом просрочка выросла на 40%. Нужен ли нам такой рост? Понятно, что банки получили доступ к средствам РосБР, увеличили объемы кредитования. Но эти объемы должны быть адекватными потребностям экономики. Поэтому я согласен: государство должно создать правила игры, а банки должны предложить продукты, которые будут находить спрос со стороны клиентов.

В. ЛОПАТИН: Не знаю, как отнестись к заявлению о назревающей закреди-тованности в «рознице», потому что в этом сегменте есть подсегмент, очень сильно выбивающийся из общей картины. Портфель розничных кредитов вырос на 10% по итогам прошлого года, а портфель жилищной ипотеки -в 2,5 раза по сравнению с аналогичным показателем 2009 года. Следует ли на основании этого говорить о «закреди-тованности»? Не знаю. Количество игроков этого рынка - почти докризисное. Начинали они возвращаться к кредитованию ипотеки очень осторожно, LTV (loan to value) максимум был на уровне 70%, а то и 50%, «белые» справки по зарплате, коэффициент «платеж-доход» - в лучшем случае 40%. А что сейчас? «Серые» справки принимают все вплоть до Сбербанка, LTV в 80% стал для всех общей практикой, а есть и 90%. Долго и мучительно готовили на базе АИЖК страховой продукт, который взял бы на себя часть рисков, связанных с обесцениванием объекта в случае дефолта заемщиков. Пока его готовили, он оказался просто ненужным, потому что банки «полезли» в ипотеку без всякой страховки. И брокерам уже не так сложно найти кредит для заемщика. При этом никого, похоже, уже не беспокоит, что активы и пассивы должны быть сбалансированными по срокам.

Для меня полная загадка - куда банки выдают ипотечные кредиты. Ни один из рефинансирующих институтов после кризиса не возобновил свою работу. АИЖК потихоньку «сворачивает» тему прямого выкупа ипотечных закладных, программа ВТБ ориентирована почему-то только на новостройки. То есть, по большому счету, на государственное рефинансирование всерьез рассчитывать не приходится, да и это было бы несусветной глупостью - использовать государственные ресурсы для прямого рефинансирования ипотеки и вообще любого кредитования.

Итак - вопрос, который для меня пока остается без ответа: что происходит в ипотеке? Откуда такая отвага у банков? До кризиса участники рынка рассчитывали на трансграничную секьюритиза-цию, но сейчас-то это невозможно. Тем не менее похоже, что в этом году этот сегмент продемонстрирует такой же взрывной рост, как и в 2010 году. При этом взрывного роста просрочки не наблюдается: я говорил недавно с представителем одного из банков, он рассказал, что до кризиса у них просрочка по ипотечному портфелю составляла 0,1%, а сейчас -0,5%. То есть что тогда, что сейчас просрочки практически нет! Ни один из других сегментов кредитования не может похвастаться такими результатами.

Но согласитесь, что это странно: ипотека «умерла» во время кризиса первой и, казалось бы, должна возродиться последней. А она возрождается первой. И ответа на вопрос, почему так происходит, у меня тоже нет.

A.  МИЛЮКОВ: Банки поступают вполне логично: если просрочка по ипотеке близка к нулю, а рынок устойчив, чего им бояться? Другой вопрос - стоит ли в среднесрочной перспективе бояться серьезного роста просрочки?

B. ЛОПАТИН: Я бы не стал опасаться этого. Приведу интересный разговор, который состоялся у меня с одним из ипотечных брокеров - о «рисованных» справках о доходах. Собеседник сказал мне: да мы видим, что справка «так себе», но пропускаем ее, потому что наша достаточно многолетняя по российским меркам статистика не выявляет никакой корреляции между «рисованными» справками и последующим поведением заемщика. После этого мы ввели даже в своем брокерском сообществе разделение двух понятий: есть справка «нарисованная» и «подрисованная». Важно понимать: есть ли в принципе за справкой реальный доход, или его нет. Одно дело, когда его просто «нарисовали», - это обман, подлог. А другое - когда его «подрисовали». Причем можно смело прогнозировать, что после изменения налогообложения «подрисованных» справок станет на порядок больше, потому что малый и средний бизнес начнет уходить «в тень». Реально существующие доходы будут «облагораживать», и банки будут относиться - и уже относятся к этому - очень спокойно. Потому что зачастую клиенты с такими «облагороженными» справками ведут себя куда более ответственно, чем клиенты с 2-НДФЛ.

Я бы здесь боялся другого. Не роста просрочки, тем более что за ипотечным кредитом в подавляющем большинстве случаев стоит реальный залог, и судебная и правоприменительная системы в России в этом вопросе работают. Банк запросто при LTV на уровне 50% и меньше готов кредитовать. Боялся бы я другого: что банки, сформировав портфели долгосрочных кредитов, потом не смогут с ними разобраться, не смогут их рефинансировать. Вот это серьезный вопрос для АСВ, для АРБ, конечно, для самих банков.

П. САМИЕВ: Я, пожалуй, могу предложить объяснение, почему ипотека растет столь бурно. Это связано с тем, о чем было сказано в самом начале нашей дискуссии, - с изменением конкурентной среды на рынке, с агрессивной политикой госбанков. Не секрет, что именно Сбербанк явился катализатором бурного роста на ипотечном рынке, объем выданных им кредитов вырос в два раза как раз за кризисный и посткризисный период. И он диктует правила игры, которые вынуждены принимать другие участники этого рынка, - с той разницей, что «Сбер» при этом мало чем рискует, учитывая его доступ к дешевому финансированию, а остальные банки рискуют. И далеко не все могут выдержать эту конкуренцию: мне доводилось слышать от «регионалов» жалобы на то, что Сбербанк и другие госбанки, снижая ставки и смягчая условия, «отбивают» у них клиентов, причем зачастую многолетних и до этого вполне лояльных.

С учетом этого я тоже хотел бы дать ответ на вопрос, который вынесен у нас в название «круглого стола»: ренессанс или стагнация. Похоже, что наиболее правильной будет такая формулировка: ренессанс - для крупных банков, стагнация - для средних и малых.

В. ЛОПАТИН: Насколько я понимаю, «Сбер» сейчас активно ведет себя всюду, банк просто не узнать с некоторых пор. Он даже в экспресс-кредитование «заходит». Но взрывной рост мы наблюдаем только к ипотеке, поэтому этот феноменальный рост в 2,5 раза по итогам прошлого года я не стал бы объяснять только действиями Сбербанка.

И. КОМЯГИН: Мне кажется, здесь было произнесено уже ключевое слово - «залог». Ипотека действительно тот самый сегмент, где это слово имеет ощутимые формы. И если выбирать между кредитованием малого бизнеса и кредитованием ипотеки, то малый бизнес оказывается в невыигрышном положении. Банковское сообщество уже много лет подряд ждет закона о страховании движимого имущества, в прошлом году были обещания, что он вот-вот будет принят. Тем не менее его нет, и это очень сильно осложняет кредитование малого бизнеса, потому что в качестве залога здесь выступают в основном товары в обороте, оборудование и т.п. В кризис мы очень прилично «наелись» также перекрестными залогами. Поэтому банки предпочитают уходить в ипотеку, где залог понятен, а процедура его взыскания отработана.

НБЖ: Перекрестные залоги - это имущество, заложенное по нескольким кредитам одновременно?

И. КОМЯГИН: Да, по нескольким кредитам в нескольких банках. И вот здесь, с нашей точки зрения, очень большую роль могут сыграть профессиональные банковские объединения, настояв на принятии закона о страховании движимого имущества. Эта тема крайне важна!

А. ЕФРЕМОВ: Я бы хотел затронуть еще один важный аспект - риск-менеджмент в банках. Не секрет, что многие банки выполняют требования регулятора формально, тогда как служба риск-менеджмента может и должна проводить тщательную проверку качества заемщиков. Что мы видели до кризиса? Бери больше, кидай дальше! Выдавай как можно больше кредитов малому и среднему бизнесу, крупному бизнесу… Чем это для них закончилось, мы тоже знаем. После кризиса многие банки осознали необходимость формирования реально работающих, а не формальных служб риск-менеджмента.

Конечно, здесь очень важно найти баланс интересов, потому что риск-менеджмент проявляет всегда - и должен проявлять - консерватизм, а бизнес-подразделения объективно заинтересованы в увеличении объемов кредитования.

В. КУЗНЕЦОВА: Позвольте мне немножко «перенаправить» нашу дискуссию. На мой взгляд, необходимо учитывать, что есть факторы, влияющие на предложение кредита, и есть факторы, влияющие на спрос на кредиты. Они не всегда совпадают. Если мы сегментируем рынок на кредитование предприятий, кредитование МСБ и кредитование физлиц, в том числе потребительское и ипотечное кредитование, и для каждого сегмента выделим факторы, влияющие на спрос на кредиты и на предложение по кредитам, то увидим следующее: для каждого из этих сегментов действуют свои сдерживающие и стимулирующие факторы.

Сейчас мы можем говорить: есть регионы, где потребительское кредитование начинает восстанавливаться. Что касается кредитов малому и среднему бизнесу, то, как здесь уже отмечалось, нужна государственная политика. Но давайте посмотрим: доля на этом рынке частных банков сокращается за счет увеличения доли государственных банков, или банков с госучастием, или организаций, участвующих в государственной программе поддержки МСБ. Это одновременно означает, что для части клиентов ресурсы будут становиться все менее доступными.

Давайте теперь посмотрим на Стратегию развития банковского сектора: фактически в соответствии с ней у нас будут формироваться две кредитные системы - банковская и система кредитной кооперации. Предполагается, что малый бизнес со временем не будет обслуживаться в банках - он уйдет на обслуживание в кредитные кооперативы. Там будут другие ставки и будет другое регулирование.

Я хотела бы еще обратить внимание на момент, который поднял в своем выступлении г-н Милюков, - регулирование кредитного процесса со стороны Банка России. Здесь нам важно обратиться к тому опыту, который накоплен центральными банками других стран при регулировании формирующихся рынков. Какие меры применяются там и могли бы быть востребованными у нас? После кризиса у нас восстановился прежний механизм фондирования крупных государственных банков на внешних рынках капитала. Регулятор может установить более жесткие требования к качеству кредитов, которые выдаются за счет средств, привлекаемых госбанками в иностранной валюте на внешних рынках.

На практике это означает, что если банк в большей степени зависит от рефинансирования национального Центробанка, соответственно, он в большей степени следует процентной политике, которую реализует Центральный банк.

Вторая очень важная мера - соотношение стоимости кредита к доходу заемщика. Если ЦБ устанавливает предельно допустимое соотношение этих показателей, то это ограничивает рост задолженности и обременения заемщика. Очень большая группа стран применяет этот норматив. Если мы говорим об ипотечном рынке, то здесь Центральный банк устанавливает допустимую долю ипотечных кредитов в кредитном портфеле банка. Это опять-таки ограничивает экспансию и повышает устойчивость системы в целом.

Далее, была поднята очень интересная проблема ограничения экспансии банков на рынке потребкредитова-ния. И здесь есть механизм - регуляторы в других странах устанавливают специальный налог для банков, замеченных в такой экспансии.

Очень интересная мера - введение требований, чтобы банк, привлекающий рефинансирование в иностранной валюте, выдавал валютные кредиты только тем заемщикам, которые получают валютные доходы. Соответственно, регулируются риски открытых валютных позиций. К тому же поощряется кредитование национальной экономики - во многих странах регуляторы проводят таргетирование кредитования различных отраслей экономики, устанавливают определенные объемы кредитования для них. Это позволяет сдерживать «перегрев» в определенных сегментах рынка.

Проблема - в резервных требованиях. Основные недостатки новой редакции П-254, на мой взгляд, обусловлены тем, что эти требования построены на текущих данных. Если мы посмотрим на опыт других стран, то там величина резервов определяется исходя из показателей за период долгосрочного цикла - обычно за пятилетний период. Это позволяет «сглаживать» как бумы, так и спады.

Е. СТАРОДУБЦЕВ: Хотел бы сказать еще два слова по поводу «розницы». Совершенно верно было отмечено, что здесь налицо скорее ренессанс, чем стагнация. Объяснение простое: люди привыкли жить в кредит. Отложенный спрос, сформировавшийся в 2008-2009 годах, сработал в 2010 году. Люди хотят покупать новые квартиры, технику, автомобили, поэтому спрос с их стороны на «розничные» кредиты достаточно высок. Безусловно, существует тема «плохих» долгов, существуют проблема быстрого роста портфелей на «коротких» деньгах и проблема, куда девать ипотеку. И существует то, о чем уже неоднократно говорилось здесь, - жесткая конкуренция со стороны государственных банков. Но при этом давайте не забывать: не госбанки пришли на рынок розничного кредитования в 2008 году, а сам этот рынок пришел к ним! Потому что когда с автодилером резко перестают работать десять партнеров из числа частных банков, он от безысходности бежит в ближайшее отделение Сбербанка и кричит: помогите, у меня падают продажи. В результате госбанкам пришлось войти на этот рынок, и теперь частные банки - конечно, далеко не всегда - могут конкурировать с ними по ставкам. При этом не стоит забывать о том, что в 2009 году практически все участники рынка «набирали» дорогие средства, и теперь перед всеми нами стоит проблема их размещения. Так что я предвижу, что 2011 год будет годом битвы за маржу среди коммерческих банков. С одной стороны, надо размещать дорогие ресурсы, с другой - выдерживать конкуренцию со стороны банков с госучастием.

М. ВОРОНЬКО: Я не согласен с выводом, что госбанки пришли на рынок «розницы», потому что там перестали в острый период кризиса работать частные банки. Вы вспомните ситуацию: упал спрос, и те же машины, которые реализовывал автодилер, просто не покупали.

Хотел еще сказать: для меня достаточно очевидным является ответ на вопрос, куда выдавать и зачем выдавать. Прежде всего после кризиса акционеры - по крайней мере, 10 крупнейших банков - ставят перед своими менеджерами вполне определенную задачу: обеспечить прибыль! За счет ипотеки это сделать нельзя, поэтому банки будут делать упор на развитие высокодоходных продуктов, в число которых, кстати, входят и кредиты МСБ. Конечно, мы все с вами по-разному понимаем, что такое малый и средний бизнес. Здесь высказывалась точка зрения, что МСБ уйдет со временем на обслуживание в кредитную кооперацию - по моему убеждению, уйдет «стартап». А малый и средний бизнес в нашем понимании останется, и кредитные продукты для него останутся одними из самых высокодоходных наряду с необеспеченными «потребами».

А. ШИРОКОВ: Акционеры требуют доходности - это с одной стороны, а с другой стороны, битва за маржу действительно в этом году будет очень жесткой. Большой объем короткой ликвидности, ставки снижаются, активно ведут себя на рынке «розницы» и кредитования МСБ государственные банки, что, на мой взгляд, не совсем правильно. Им бы следовало выдавать «длинные» кредиты, обеспечивая тем самым модернизацию экономики, тем более что налицо уже почти стопроцентный износ производственных мощностей. А вот коммерческим банкам работать в сегменте корпоративного кредитования как раз очень сложно, потому что у них будет возникать «разрыв» по срокам. Тем более в ситуации, когда прогнозируется, что к лету «праздник ликвидности» закончится, прогнозируется очередной кризис ликвидности.

Д. МИРОШНИЧЕНКО: Позволю себе реплику по поводу проблемы, о которой говорят все, - конкуренция. Безусловно, все мы чувствуем, что госбанки «давят», а в проекте Стратегии развития банковского сектора до 2015 года, к сожалению, о конкуренции говорится в одном абзаце. И абсолютно не расписаны шаги по созданию нормального конкурентного поля.

Другой момент - здесь говорилось о необходимости «настройки» системы риск-менеджмента в банках. Не могу не отметить как бывший «рисковик», что вульгарно понимаемый риск-менеджмент показал в период кризиса свою несостоятельность. Не только в России, но и в других странах. И стало очевидным, что в плане кредитования корпоративных заемщиков основную роль
все же должен играть - по крайней мере, на нынешнем этапе - «кредитчик». Как я для себя сформулировал, за одного «старого кредитчика» я бы давал трех новых «рисковиков». Вот такая обменная ставка. Потому что «кредитчик», знающий свое дело, воспитанный, возможно, еще на старых госбанковских традициях, сэкономит банку денег намного больше, чем «рисковик», который будет основываться при принятии решений на несуществующей статистике.

Теперь - о «рознице». Мне показалось очень интересным, что свое обсуждение мы начали с анализа ситуации на рынке корпоративного кредитования, но почти сразу же после этого «перекинулись» на розничное кредитование. По-видимому, я для себя должен сделать такой вывод, что с корпоративным кредитованием все пока «тухло и дохло», о нем банкирам даже говорить неинтересно.

Конечно, говоря о кредитовании, нельзя не акцентировать внимание еще на одном факте: Россия - бедная страна, у нас очень неравномерное распределение доходов. Это становится очевидным хотя бы из статистики АСВ: только 9% населения имеют срочные вклады. Это значит, что остальные так или иначе живут в кредит.

Резюмируя свое выступление, скажу: приятных новостей у меня для банков, к сожалению, нет. Ситуацию мог бы улучшить либо такой вспомогательный механизм, как высокая инфляция, либо уверенный экономический рост. Но предпосылок для него нет, а тот рост, который мы наблюдали в прошлом году, не внушает оптимизма, особенно если учесть, что из 4-процентного показателя 3,8% - рост запасов. То есть это продукция, которую произвели, но никому не продали. И только 0,2% - это рост конечного спроса. И кого кредитовать в этой ситуации? Предприятия, которые производят никому не нужную продукцию? Самое печальное, что это не краткосрочное явление, а системная проблема нашей экономики. Да, государство может кому-то дать денег, перераспределить их, но без свободы предпринимательства все равно ничего не получится. А предпринимательский климат у нас, как признал президент Дмитрий Медведев, нуждается в лечении.

НБЖ: К сожалению, наш «круглый стол» подходит к концу, хотя не хочется прерывать такую интересную дискуссию. Все же не могу удержаться и не спросить представителей банков: вы согласны, что в корпоративном кредитовании все «тухло и дохло»?

С. ЗОЛОТАРЕВА: Ситуация действительно непростая, соглашусь с коллегами, которые отмечали, что в текущем году конкуренция за «хорошего» заемщика не пойдет на убыль, а будет еще обостряться. Абсолютно соглашусь и с прогнозами, что «ралли» в части ставок будет усиливаться и мы к концу года увидим гораздо более низкие ставки. Так что ситуация для всех банков, и даже для крупнейших из них, будет непростой.

Но вот в чем дело: мы сколько угодно может друг друга уговаривать, что нужно развивать риск-менеджемент, быть осторожными и т.д. Это все замечательно, но мы все работаем на рынке. И какой бы у нас ни был риск-менеджмент, мы смотрим на то, что делают наши конкуренты. Всем нужно приносить прибыль акционерам. Поэтому, пока будут институты, которые предлагают агрессивные условия по залогам, по срокам и по ставкам, и не будет соответствующих механизмов влияния на это - государственных или рыночных, - нам придется выживать именно в такой ситуации. Придется идти на поводу у наших заемщиков, развивать направления, отличные от кредитования, повышать уровень нашего сервиса. Потому что если проанализировать доходы сегмента корпоративного кредитования, то доля дохода, которая приходится на кредитную маржу, в России ненормальная.

Тем не менее наши прогнозы на 2011 год по росту корпоративного кредитования выше прогнозов на 2010 год. Поэтому общий вывод: кризис не закончился, но некоторое улучшение ситуации будет.

Е. СТАРОДУБЦЕВ: Добавлю два слова по поводу корпоративного кредитования. Я вижу только один способ конкурировать здесь с банками, имеющими господдержку, - это комплексные предложения для таких заемщиков. С застройщиком, например, мы можем работать, только предложив дополнительно услуги по жилищному кредитованию либо зарплатный проект и т.д.

Р. КЕНИГСБЕРГ: Чтобы не заканчивать на пессимистичной ноте, хочу предложить банкам: приглашайте аудиторов, запрашивайте экспертные заключения по своим заемщикам, делайте транспа-рентными ваши кредитные портфели. Кроме того, мне кажется, надо немного менять философию: в банковском кредитовании должна быть патриотическая составляющая, кредиты должны работать на нашу экономику. Банки должны понимать, что экономика в конечном счете «вынесет» наверх и их.

И. КОМЯГИН: К сожалению, мы живем на рынке, где одна из составляющих понятия «независимая оценка» - ложь! Пока это не изменится, банки будут воспринимать все через призму собственного взгляда.

НБЖ: Наверное, один из последних вопросов, который хотелось бы затронуть, - «плохие» долги. Эта тема, конечно, достойна отдельных заседаний «круглого стола», но и сегодня она периодически затрагивалась. В нашем мероприятии принимают участие представители коллекторского агентства, хотелось бы знать их мнение по вопросам, поднимавшимся в ходе дискуссии.

М. ДОРОХОВА: Я хотела бы сказать, что сейчас мы работаем с самыми сложными и самыми «ранними» долгами. На основании этого опыта смею заметить, что быстрое развитие потребительского кредитования, несмотря на усовершенствование систем риск-менеджмента и внедрения более эффективных скорринговых систем, все равно приведет к росту проблемных долгов. К сожалению, это неизбежно.

А. МИЛЮКОВ: У меня есть предложение, в некотором смысле подводящее итог нашему «круглому столу». Ситуация на рынке, как мы видим, меняется очень быстро. Поэтому, может быть, нам стоит уже в мае этого года этим или иным составом собраться, чтобы понять, что меняется. Сейчас крайне важно формулировать предложения, над которыми мы сможем работать в рамках ассоциации с участием банковского сообщества.